И снова: многие испугались бы. Но не Рианнон. Она подает мне руку, представляется и спрашивает, почему я оказалась здесь одна, без сопровождающих.
– Может, отвести тебя в административную часть? Они точно придумают, как тебе помочь.
– Нет! – в панике выпаливаю я. Мне хочется остаться с ней, и я пытаюсь найти оправдание своей реакции. – Просто я… Просто я здесь… неофициально. Если честно, родители даже не знают. Они сказали, что мы будем сюда переезжать, и мне… и я подумала, что не мешало бы осмотреться и решить, надо ли дергаться.
Рианнон понимающе кивает:
– В этом есть смысл. Значит, ты прогуливаешь занятия в старой школе, чтобы подыскать себе новую?
– Совершенно верно.
– В каком ты классе?
– В предпоследнем.
– Я тоже. Давай подумаем, что можно сделать. Не хочешь сегодня походить со мной на уроки? Школу посмотришь!
– Неплохая мысль.
Я понимаю, что она просто проявляет внимательность. Это глупо, но мне хочется, чтобы она узнала меня. Мне хочется, чтобы она смогла разглядеть, что скрывается за моей нынешней оболочкой, увидеть внутри Эми меня, распознать в этой девушке того самого человека, с которым она провела полдня на берегу океана.
Я иду с ней. По пути она знакомит меня с несколькими своими подружками, а я после встречи с каждой из них радуюсь, что в ее жизни есть не только Джастин.
В первый раз он является нам между вторым и третьим уроками. Мы проходим мимо него в вестибюле; он небрежно здоровается с Рианнон и полностью игнорирует меня. Он даже не останавливается, чтобы переброситься парой слов, просто кивает. Ей больно (я это вижу), но она не пытается мне ничего объяснить.
К четвертому уроку (это математика) день превращается в изощренную пытку. Я здесь, рядом с ней, но ничем не могу помочь. Пока учитель пудрит нам мозги своими теоремами, я вынужден помалкивать. Я пишу ей записочку, но это просто предлог: мне хочется коснуться ее плеча, сказать что-нибудь. Но я для нее посторонний человек, и ей нет дела до моих слов.
Мне хочется верить, что мое присутствие как-то подействовало на нее, что этот день что-то в ней изменил, пусть и на время.
Я хочу, чтобы она узнала меня, хотя и понимаю, что это невозможно.
Он подходит к нам за обедом.
Как ни удивительно снова видеть Рианнон и понимать, что она остается такой же, какой я ее запомнил, но еще более удивительно сидеть напротив этого придурка, чье тело я занимал всего три дня назад. Нельзя сказать, что я гляжусь как в зеркало: ощущения несколько другие. На вид он приятнее, чем мне казалось, но есть в нем что-то отталкивающее. Черты лица довольно благообразные, но неизменно хмурая мина все портит! За этой надменностью он скрывает свой комплекс неполноценности. В глазах – вечное раздражение всем миром. Держится с напускной бравадой.