Чтобы найти ключи и узнать, как дойти до школы, приходится обращаться к ее памяти. Может, остаться дома? Но я не уверен, что смогу вынести это испытание: целый день быть ею наедине с собой. Мне необходимо как-то отвлечься.
Я буду стараться по возможности избегать Джастина. Подхожу к своему шкафчику пораньше, забираю оттуда учебники и бегу на первый урок, никуда не сворачивая. Подружки по одной просачиваются в класс, и с каждой я стараюсь поговорить подольше. Никто не замечает, что я не Рианнон. А когда начинается урок и учитель принимается за свои объяснения, мне остается только спокойно сидеть, слушать и делать записи.
Запомни! – стараюсь докричаться я до Рианнон. – Запомни, как обыкновенно я себя веду!
Не могу удержаться, чтобы не посматривать время от времени на то, чего никогда прежде не видел.
Каракули в тетради, которые она выводила в задумчивости: горы и деревья. Легкие следы от резинок на щиколотках. Красное родимое пятнышко у основания левого большого пальца. Вероятно, всего этого она просто не замечает. Но я в ней совсем недавно, и я вижу все.
Вот что она чувствует, когда держит карандаш.
Когда набирает в легкие воздух.
Когда опирается спиной на спинку сиденья.
Когда касается уха.
Вот так она чувствует мир. Вот что она слышит каждый день.
Я позволяю себе только одно воспоминание. Я не выбираю его. Оно само всплывает в памяти, я – я не загоняю его обратно. Подружка Рианнон Ребекка сидит рядом и жует жвачку. В какой-то момент ей становится так скучно, что она достает ее изо рта и начинает катать в пальцах. А мне вспоминается случай в шестом классе. Учительница застукала ее за этим занятием, и Ребекка так удивилась, что от удивления дернулась, и шарик жвачки вылетел из пальцев да прямо в прическу Ханны Уолкер. Ханна поначалу не поняла, что случилось, и все так и покатились со смеху, отчего учительница еще больше разозлилась. Только одна Рианнон и сказала ей, что у той жвачка в волосах. Она же и выскребала ее ногтями, стараясь не склеить волосы еще больше. Вытащила всю. Вот такое воспоминание.
Я стараюсь не встретиться с Джастином за ланчем, но мне это не удается.
Я иду по коридору, причем очень далеко и от наших шкафчиков, и от столовой, но он почему-то оказывается там же. Он не то чтобы рад видеть Рианнон или, наоборот, не рад – нет, он воспринимает ее присутствие просто как данность, вроде звонка на перемену.
– Двинем туда, – бросает он.
– Конечно, – отвечаю я, пока не совсем понимая, на что именно соглашаюсь.
В данном случае «туда» означает одну пиццерию в двух кварталах от школы. Мы берем по пицце и по коле. Он платит за себя, а за меня даже и не думает. Прелестно.