– И что, все эти годы – один? – поднесла ладошку ко рту Крыся.
Старик пожал плечами:
– Так уж получилось. Да я и раньше, прямо скажем, душой компании не был, а уж как пить начал… Конечно, иногда одиночество накатывало, так я крысу приручил. Она хоть и не говорит, а вроде слушает. Все веселее. Только ведь долго они не живут. Одна у меня померла, вторая, третья. Хорошо, что несколько лет назад на Маруську набрел. В овраге она валялась, раненая. Видно, подыхать сюда приползла. Так я ее выходил, вот с тех пор и кукуем вместе. Столярничаю вот потихоньку – одному ведь мебель из города не притащить, так, если что по мелочи. Да и не выбирался я уже давно из оврага, вроде как без надобности оно мне. Огород, опять же, завел, картошечку ращу, вино из черноплодки делаю.
– А Маруська – это кто? – спросила Нюта.
– А хрен ее знает, – безмятежно отозвался старик. – Но картошку уважает. Марусенька, не бойся! Покажись, красавица!
Из норы в углу неторопливо выползло шестиногое создание, заросшее короткой черной шерстью, больше всего похожее на помесь бульдога с осьминогом. На его круглой морде не было видно ни ушей, ни носа, и выделялись только умные карие глаза. Переваливаясь, Маруська приблизилась к старику, тот что-то ей сунул. Открылся щелевидный рот, и тварь с удовольствием принялась жевать.
– Так значит, в метро еще люди живут, – задумчиво произнес старик. – А я ведь несколько раз видел вдалеке какие-то фигуры, только подойти или окликнуть не решался. Вы не подумайте чего такого, я в покойников ходячих не верю. Покойники – вон они, лежат себе, разлагаются потихонечку, и ни один еще на моей памяти не встал. А все же осторожность не повредит. Правда, не так давно наткнулись с Маруськой на мужика прямо у себя на огороде. Но не успел я и слова сказать, а он как дернет от нас! Тоже, видно, пуганый, а может, и головой тронувшийся.
– Так это были вы? – неизвестно чему обрадовался Кирилл. – Нам про эту встречу на Сходненской рассказывали. Тамошний сталкер вас с… э… вашим любимцем за оборотня принял.
– Скажи пожалуйста! – покачал головой отшельник. – Марусь, ты слыхала?
Тварь что-то проурчала и ткнулась ему в ладонь, требуя еще угощения.
– Ну, теперь-то вы можете тоже пойти в метро жить, к людям, – после некоторой паузы предложил Кирилл. Потом вспомнил, что там творится, и замолчал на полуслове.
– Нет уж, лучше вы к нам, – покачал головой старик. – Сначала, честно сказать, горевал, что не с кем словом перемолвиться, а теперь так привык, что уж не знаю, смогу ли с другими людьми ужиться. Да и не уверен я, что Маруська там ко двору придется. У меня тут приволье. Хозяйство, опять же.