Аналитики и Ильнур вновь о чем-то заговорили, обсуждая очередной эпизод отчетного сканирования. Только капитан Зенин молчал, полностью поглощенный своими мыслями и воспоминаниями. Тесен мир. И кадры, снятые с памяти диверсанта, засланного далекой державой, вдруг всколыхнули целый океан чувств, воспоминаний и образов в памяти и душе самого Славомира. Словно удар молнии пронзил его тело, когда, совершенно неожиданно для себя, он увидел ЕЁ. Перелистывались ускоренно образы не имеющие для аналитиков интерес. Дальняя память была труднодоступна, а материалы и без того получались скомканными и рваными. А тут еще блокировка, установленная перед отправкой, внесла свою лепту. Одним словом, клочки никчемной информации. И вдруг, довольно яркий образ. Настолько яркий, что аналитик даже притормозил на миг перемотку, убеждаясь, что ничего значимого здесь нет. И вновь кадры замелькали со скоростью пролетающего станцию поезда. Но этот образ уже отпечатался на сетчатке глаз Славомира и больше не хотел уходить… Высокая и по спортивному стройная, слегка излишне сухая, с наполненной силой грацией хищной кошки… И каждый изгиб ее фигуры, кажбый мускул ее хорошо тренированного тела был знаком Зенину. И этот жесткий, почти бездушный взгляд огромных глаз, способных при других обстоятельствах лучиться любовью и желанием… Он знал ее как никто во всем Государстве Алатырь, а, возможно, и никто во всем мире. Ведь она была лучшим ликвидатором, перешедшим из подразделения мобильной пехоты в подразделение силовой поддержки Службы Государственной Безопасности. Она была самым эффективным сотрудником когда-либо прикрывающим капитана Зенина и его отдел. И она была той единственной женщиной, за которую Славомир готов был потерять все, включая свою собственную жизнь…
Он был уверен, что все уже давно в прошлом, что лишь память вечерами заставляет его тосковать. Ведь он лично помог ей навсегда покинуть пределы Государства Алатырь, чтобы затеряться, начать новую жизнь…
Неожиданно Славомиру стало душно в его просторном кабинете. Он судорожно сглотнул, словно оказался на пыльном ветру, а не в кондиционированном помещении. Все, что говорили сейчас его коллеги, совершенно не воспринималось сейчас, не могло пробиться сквозь плотные помехи из памяти и вынырнувших из глубин подсознания эмоций. Капитан поднялся, расстегивая еще одну пуговицу на рубашке. Все немедленно замолкли, вопросительно глядя на шефа. Но он качнул головой и, шагнув в сторону двери, едва слышно бросил:
– Работайте. У меня есть еще кое-какие дела…