– Га-а-ад, жестокий! Я к нему всей душой, а он! И хватает же совести, обаял, соблазнил, слова говорил сладкие, шептал всякое, туда, откуда ноги растут, смотрел-засматривался, из дому вытащил, а теперича что? Изверг, как есть изверг!
Двое идущих навстречу друидов застыли изваяниями, потрясенно глядя на взбешенного черта.
– Зла! – хмуро поздоровался тот, ускорив шаг и тем самым быстрее меня потащив.
А у меня и так ноги заплетались! И я чуть не падала, а он…
– Отпустите меня, вы, хам! – на весь заканчивающийся лес заорала я.
Черт остановился. Застыл на секунду, потом медленно повернулся, отчего-то тяжело дыша, и прошипел:
– Слушай, ты, Григорьева, еще одно слово, еще вот хоть одно слово.
И был он весь такой большой! Грозный! В костюме таком, который плечи облегал. И взгляд такой жаркий, и.
– Возьмите меня! – возопила я, подаваясь ближе к этому всему с мускулами и клыками.
Мужик остолбенел, меня ничего уже не смущало.
– Владулеп Азапэрошич, – низко и хрипло прошептала я, притискиваясь к декану, – вы.
– Владлен Азаэрович! – разъяренно поправил он.
– Вла… – попыталась повторить я. – Вла… как тебя там. Э-э-э… Э-э-э-э…
С тихим, но таким явственно прочувствованным проклятием декан чертового факультета схватил меня, перебросил через плечо и стремительно зашагал вдаль, до горизонта, стало быть. А на меня вдруг такой исследовательский интерес напал и вопрос на тему «А куда у боевых чертей хвост девается?» просто-таки лишил сна и покоя, и.
– Студентка Григорьева, прекратите немедленно стаскивать с меня штаны! – рявкнул черт, прервав мою исследовательскую деятельность.
– Да тихо вы! – шикнула я на декана. – У меня тут, может, тайна века сейчас будет открыта, я, может…
Ведьму рывком сорвали с плеча, поставили на землю, после чего Владлен Азаэрович подтянул брюки, затянул ремень сильнее, мрачно глянул и, видимо, чтобы оставить мучиться в безызвестности по поводу исчезновения у боевых чертей хвоста, схватил на руки, сжал так, что не пошевелиться, и понес дальше.
И тут я сказала:
– А между прочим, я девственница!
И зачем сказала, ума не приложу.
– Счастлив, – прошипел взбешенный черт. – Но вот верится с трудом.
– Хам, – задумчиво констатировала, глядя в синее небо.
Владлен Азаэрович споткнулся, метнул на меня ненавидящий взгляд и понесся едва ли не бегом. Причем не по дороге, потому что все время что-то перепрыгивал, и вообще меня трясло и шатало и как-то вследствие этого потянуло пофилософствовать.
– А скажите, – загадочно протянула я, – а вот умеют ли камни любить?
И мы зависли. Не знаю где, но мне кажется, что висели немного, а после сиганули вниз. Куда вниз, я не видела, у меня тут такое небо шикарное было, и мысли тоже.