– О-о-ох, – выдохнула я, ощущая непреодолимое желание сорвать с себя одежду.
«Ты так притягательна, Стася, так желанна, так необходима, моя ведьмочка. Я становлюсь твердым как сталь, стоит подумать о тебе. Просто подумать, вспомнить твое вкусное нежное имя. Стася. Сладкая, невинная, нежная Станислава. Я считаю секунды до того момента, как ворвусь в тебя, смогу ощутить, как подрагивают твои мышцы, сжимая меня там, внутри, услышать твои хриплые срывающиеся стоны, испытать плен твоих обнимающих мои плечи рук и сжимающих мой торс бедер. Ты хочешь меня, Стася?»
– Да, – выдохнула я, – хочу.
«Как ты меня хочешь, расскажи», – приказал голос внутри меня.
– Прекрати, пожалуйста, пожалуйста, Стася, я умоляю тебя, – произнес кто-то рядом со мной.
Голос внутри оказался важнее.
– Хочу, – выдохнула я.
«Как ты меня хочешь, моя ведьмочка?»
– Сильно…
«Сильно – что?»
– Я так сильно хочу тебя, – простонала, дрожа от чего-то непонятного, сладкого, предвкушающего.
«Да», – прошептал голос внутри.
– Черт! – выругался кто-то совсем близко.
А после я вдруг оказалась прижата к прохладной стене с такой силой, что не осталось дыхания, и голос того, кто был рядом, прошептал у самого уха:
– Все будет не так, Станислава, совсем не так. Ты в белоснежном легком платье, притягивающем взгляды, храм на вершине скалы, море, бушующее у ее подножия. И мой взгляд, восторженный, сияющий, исполненный любви и нежности. И слова клятвы, моей тебе клятвы в верности, любви, преданности, и обещание защищать и оберегать – от бед, от трудностей, от обид и печалей.
Я задохнулась от восторга, представив, как буду подниматься в белоснежном свадебном платье по ступеням вверх, навстречу ветру, солнцу и чему-то эпически важному в моей жизни.
– Страсть, освященная любовью и преданностью, самая сладкая из страстей, Стася, – шептал голос у самого моего уха, – это страсть без оглядки, без страхов и сомнений, страсть, в которой женщина не боится раскрыться, страсть, в которой нет ничего постыдного. И если ты когда-нибудь ответишь мне «да», Станислава, если ты… Я буду любить ночи напролет, я буду любить так, как никто не полюбит, я буду ласкать столь нежно, как никто не сумеет, я.
«Иди ко мне, Стасенька, иди.»
Но я оставалась стоять, почему-то мне было важно дослушать до конца тот, другой голос, звучащий рядом со мной.
И я прошептала:
– Да.
– Что? – хрипло переспросил голос у моего уха.
– Я говорю тебе «да», – выдохнула, едва не теряя сознание.
И кто-то, обхватив за талию, рывком прижал к себе, а после сказал:
– Повтори.
– Да, – прошептала, чувствуя, что все же теряю сознание.