При этих словах у самых ног Чармейн возник Ролло, стоявший возле собачьей мисочки. Чармейн узнала его в основном по скрипучему голоску, которым он закричал:
– Спросил, спросил, а как же! Сидит, понимаешь, на дорожке, только что с неба рухнула, спокойная, как я не знаю кто, и говорит, будто я просто себя потешить желаю! Они с чародеем – два сапога пара!
Чармейн сверкнула на него глазами сверху вниз.
– А вы – мерзкий мелкий разрушитель! – воскликнула она. – Закатываете скандал на пустом месте!
Ролло вскинул руку:
– Слышите ее? Все слышите? Ну, и кто прав, я или она?
По всей кухне поднялся устрашающий пронзительный крик. Тимминз призвал к молчанию и, когда крик сменился ворчаньем, обратился к Чармейн:
– Итак, дашь ли ты нам позволение обстричь все эти неподобающие кусты?
– Нет, не дам! – рассвирепела Чармейн. – Это кусты дедушки Вильяма, а моя обязанность – присматривать за хозяйством в его отсутствие! А ваш Ролло просто скандалист.
Тимминз снова свирепо сощурился на нее:
– Таково твое последнее слово?
– Да, – припечатала Чармейн. – Таково.
– В таком случае, – заявил Тимминз, – делай все сама. С этой минуты ни один кобольд ради тебя пальцем о палец не ударит.
И они испарились. Раз – и все: синяя толпа, которая вот только что теснилась среди чайников, собачьих мисок и грязных тарелок, взяла и исчезла, оставив по себе легкий ветерок, взвихривший последние пузыри, после чего огонь в очаге заполыхал ярче.
– Какая глупость с твоей стороны, – сказал Питер.
– С какой стати?! – возмутилась Чармейн. – Ты же сам сказал – эти кусты и должны быть такими. И сам видел – Ролло специально настроил всех против дедушки Вильяма! Не могу же я допустить, чтобы дедушка Вильям вернулся, – а все его цветы состригли!
– Конечно не можешь, но надо было вести себя дипломатичнее, – стоял на своем Питер. – Я думал, ты пообещаешь, например, что мы наложим подсинивающее заклятье, чтобы все цветы стали синие.
– Ну и что? Ролло все равно захочет все состричь, – возразила Чармейн. – Вчера он сказал, что мы с дедушкой Вильямом испортили ему все удовольствие, когда не разрешили стричь кусты.
– Могла бы сделать так, чтобы они сами увидели, каков этот Ролло, а не сердить их еще больше, – напирал Питер.
– Зато я не смеялась над ними, как дедушка Вильям, – возразила Чармейн. – Это он их рассердил, а не я!
– И где он теперь? – сказал Питер. – Краны у него забрали, посуда вся грязная. Так что теперь именно нам придется все перемыть – а горячей воды нет даже в ванной!
Чармейн бросилась в кресло и снова принялась распечатывать королевское письмо.