– М-да… – глубокомысленно заключил он. – Красиво стоят! Ваша задача, – обратился к сидящим (сам посадил подчиненных – нечего стоять на виду у противника) караульным, принявшим самый бравый вид, – подавать сигналы при попытке скрытного перемещения и не давать приближаться к воротам. Стрелами бить метко, горшки использовать в крайнем случае – они наперечет. Задача ясна?
Пожилой хмуро кивнул, а молодой отчаянно воскликнул:
– Но наше место в десятке Карбана! – В его глазах легко читалась досада: мол, как тут себя проявишь? – Наше место на левом фланге стены!
– Декаду будешь казармы чистить, сопляк! Десять плетей на конюшне!!! – И Эрдоган чуть ли не кубарем скатился по крутой каменной лестнице, по высоким, не под человеческий рост, ступеням. Разъярил его не только и не столько самый молодой воин, Кучук, а сам факт внезапного появления большого войска.
«Судя по фаланге – более двух тысяч… нет, дальние ряды могли пустыми щитами заставить, хитрецы, но меня не проведешь! Однако тысяча – точно. Где разведка?! Они там спят, что ли, на дальних дозорах?! А если бы они ночью… а почему они ночью не полезли? Выстроились, как на смотре… какая наглость!.. А Знаки горят, даже я вижу». – С этими мыслями он бежал в штаб, где забыл недавно выданный амулет «эфирного разговора». Снял перед сном – черный камень размером с рукоять сабли мешал спать.
Начиналась первая утренняя четверть.
Командир, кивнув магу, спокойно пившему утренний чай из расписной керамической пиалы, и не обратив внимания на недавно прикомандированных шаманов, влетел в спальню, схватил амулет и вышел обратно, в помещение штаба, где на столе лежала тщательно расправленная схема его заставы и стояло пять дымящихся пиал. Только сейчас Эрдоган заметил, что не хватает одного шамана, имя которого не вспомнил. И, понятное дело, десятников – они проверяют своих, и если сей момент не начнется штурм (не допустите, Предки!), то скоро явятся.
– Сколько у них склонных к Силе? – нервно спросил Эрдоган, поднося к губам амулет.
Спросил, ни к кому конкретно не обращаясь: спокойствие этих людей его раздражало. Он был лихим рубакой, хорошим тактиком кавалерийской лавы, но здесь, на охране важнейшего объекта – одного из двух проходов в Кальварион, – терялся. Своим появлением в долине Эрдоган был обязан лично Пиренгулу, который отправил его, своего верного человека, родственника, в числе первых пяти сотен. Отправил «зыбучей ямой» в незнакомый город, который оказался таким чудесным, таким спокойным… Полтора года тихой мирной жизни расхолодит кого угодно. Хвала Предкам, последние полгода регулярно устраивались учения, а то бы… Теперь все воины и сотник в том числе хотя бы одеты были подобающе: панцири, поножи, наручи, сапоги, шлемы с бармицей. Маг-подмастерье и шаманы – не исключение.