Ну да, как и предполагал, Куб уже весь кипел благородным негодованием:
— Ни одному словечку не верю! С первого взгляда ясно — липа! Посмотри, как ухожены эти записочки: скреплены, пронумерованы, заверены… Так лишь завзятые кляузники работают!.. Послушай, отдай-ка мне их, всыплю этому прохвосту по первое число!
— Не горячись, Саня. Дело не простое.
— Куда уж проще: во что бы то ни стало намерен примазаться к чужому открытию.
— Ну, Саня, так не пойдет. А вдруг это Татьяна?
— Не верю!
— Да и я не верю. Однако сам я от нее об этой сволочной истории не слышал ни разу.
— Фу ты черт! — смутился Куб. — Зачем нам базар с тобой разводить? Поговори с Танькой. Она тебе все расскажет как на духу. Конечно же! А то даже как-то неприлично получается — за ее спиной.
— Ладно, — согласился я.
В это время задребезжал телефон.
Я подошел к столу, снял трубку и услышал перепуганный женский голос:
— Витя?
— Да.
— Ваша жена в лапах моего мужа! — голос истерично всхлипнул. — Бегите скорее домой!
— В каких лапах? Кто говорит? — крикнул я, чувствуя, как самого меня охватывает паника. Но на другом конце трубку уже бросили.
«Кто звонил? Чей муж? Разве Татьяна дома? В такое время она всегда бывает в институте. Что за идиотские шуточки!» — ломал я голову.
— У тебя неприятности? — спросил Куб, озабоченна вглядываясь в мое лицо.
— Ерунда какая-то, — сказал я, однако тут же засобирался домой. — Сегодня, наверно, больше не приду.
— Конечно, после командировки надо отдохнуть.
Из кабинета я вышел не торопясь, но уже по коридору припустил бегом, и с каждым шагом все сильнее овладевал мной панический страх, лоб покрылся холодной испариной: что там?
Такси на улице не было. Автобус ускользнул перед самым носом. Следующий подойдет минут через десять. В моем направлении катил грузовик. Я спрыгнул с тротуара и поднял руку.
Грузовик затормозил, высунулся из окошка лупоглазый шофер.
— Подвези! Вот как нужно! — взмолился я и провел рукой по горлу.
Тополь у нашего дома уже убрали, опилки смели. В палисаднике, словно вставные зубы, белели новые доски. Я заскочил в подъезд и остолбенел. Дверь в квартиру была открыта. Молнией сверкнуло давнее воспоминание: целый день мы провели на людях, истомились друг по другу, к дому подъехали в темноте, я поднял Татьяну на руки, внес в квартиру, а когда мы через час остыли, успокоились и я пошел закурить — все двери вот так же были настежь: в коридор, на лестницу.
Кто там теперь? Баженов? Я подумал о старике Баженове, хотя и не укладывалось это в голове.
В гостиной на столе валялась Татьянина сумочка. Из спальной доносился шорох. На миг испугавшись и того, что мог увидеть, и своей жуткой решимости, я шагнул туда.