Она уж чуть со счета не сбивается, сколько у нее внуков и внучек. Разумеется, если об этом узнает отец предполагаемой невесты-купчихи, никакой свадьбы не будет, а учитывая низкое происхождение миллионщика и свойственные такому происхождению предрассудки – Сынка и впрямь могут поколотить. С другой стороны, миллионщик не местный, заграничный, может и не будет наводить справки. Может, женившись на наивной купеческой дочке, остепенится Сынок? Может, она нарожает ему в законном браке детей, которых он действительно будет любить, а не то, что теперь?
Дверь снова отворилась, и снова вошел Сынок, сопровождаемый лысоватым господином в богатой шубе и с тростью.
– Вот хозяйка заведения, – говорил Сынок господину. – Вот она вам все объяснит, во все вникнет, если что не так – исправит. Мутер, этот господин чем-то недоволен, по-моему. Я побежал, я уж опаздываю.
И Сынок скрылся за дверью.
Барон встал рядом с креслом напротив стола.
– Что вам угодно, сударь? – спросила Барыня.
– Не позволите ли присесть, сударыня? – учтиво спросил Барон, и произношение его в этот момент очень напоминало произношение Шустрого – возможно, он родился в тех же весях, что и заблудившийся, сойдя с военной тропы, столяр.
По шубе и фраку под ней, а также по тонкой трости, опытная Барыня определила, что имеет дело с человеком состоятельным. С такими нужно быть любезной – от них много прибыли выходит в конце всякого месяца.
– Присаживайтесь.
Барон присел.
– Я, сударыня, вот по какому делу. Я, изволите ли видеть, являюсь братом девицы, за которой ухаживает ваш сын.
– Ах вот как! Очень приятно.
– А мне не очень, сударыня. Я выгляжу немного старше своих лет, и в столице вашей все подумали, что я не брат ее, а отец.
– Понимаю вас, сударь. Но позвольте заметить вам – вы такой степенный, такой солидный человек, что ошибиться легко.
– Не от этого происходит неприязнь моя, – заверил ее Барон. – А от того, что сын ваш, сударыня, за сестрою моей увивается. Жениться на ней я ему, конечно, не позволю, это нонсенс. Но мне неприятно даже то, что их просто видят вместе.
– Почему же? – спросила Барыня, сузив глаза. – Вы считаете, что мой сын…
– Я считаю, что сын ваш бездельник и пьяница, – веско сказал Барон. – И что честной девушке он вовсе не пара.
– Что вы себе позволяете, сударь!
– Тем более, что у девушки есть жених, который временно уехал в пригород, но вернется через день или два.
– Подите вон, сударь.
– Сударыня, я заплачу вам столько, сколько вы скажете, если сын ваш свои ухаживания прекратит.
– Я сказала…
– Пятьдесят тысяч.
Барыня осеклась. К серьезным суммам она питала уважение с ранней юности.