Он взглянул на охранника.
- Не хочу тебя задерживать. Что скажешь, если я позвоню тебе позже на этой неделе и мы поговорим? Надеюсь, ты сможешь меня простить.
Что она могла сказать? После того как Мастер Дэн отбросил её как противную букашку, попавшую в его суп, стремление Бака быть с ней утешало. Она пожала плечами и слабо улыбнулась.
- Мне нечего прощать. Поговорим позже на этой неделе.
- Отлично.
Кивнув Бену, он зашагал прочь. Ну, по крайней мере, хоть кто-то считал её милой. Обидно, что Мастер Дэн не чувствовал того же.
* * * * *
Войдя в свою квартиру, Дэн по пути в спальню снял с себя кожаную одежду и бросил её в углу. Какой дерьмовый вечер. Схватив на кухне банку пива, он выпил половину, прежде чем упасть в кресло в гостиной. Холодный напиток помог, но мужчина всё ещё был зол и откинул голову на спинку кресла.
Что, чёрт возьми, с ним не так? Как будто он не знал. Он снова увидел её, как видел каждые несколько минут по пути домой: Кари, мягкая и круглая в его руках, её глаза, сияющие от страсти, её губы, опухшие из-за его жестких поцелуев.
Он стал ещё твёрже, если это вообще было возможно. Блять, он был твёрдым весь вечер. Прежде чем уйти, ему нужно было схватить Салли или любую другую стажерку и достичь облегчения. Так почему, мать его, он этого не сделал? Потому что Кари почувствовала бы себя преданной? Он не был на ней женат, не встречался с ней; с какой стати ее чувства должны были его заботить? И потом... Проблема была в том, что маленькая саба до него таки добралась. Именно в этом была причина его дерьмового настроения.
Она не выглядела как Мэрион, и её личность была совершенно другой, но Кари, без сомнения, пробуждала его собственническую натуру. Она моя, её тело моё, этот смех мой. Припухший рот тоже мой, ведь именно я сделал его таким.
Но она не была Мэрион. Никто не мог ею быть. Когад он открыл глаза, его взгляд упал на фотографию в конце стола. Мэрион на скамейке для порки сидела, наклонившись вперёд, её прекрасные груди выступали из чёрного корсета. Смех словно подсвечивал её лицо, когда она бросала ему вызов.
Она мертва. Вся та жизнь и страсть ушли. И, черт возьми, в этом была его вина. После того как его вызвали назад, на станцию, ему пришлось отменить вечер, который они планировали. Тогда она накричала на него и решила отправиться на вечеринку одна. Шёл дождь... Слишком много алкоголя, слишком быстро, слишком мокро. В ту ночь ему на станцию позвонил дорожный патруль. Он не поверил им.
Черт, он не мог смириться с ее смертью в течении целого года. Если бы он остался дома, она бы не умерла. Он знал это. И хотя его печаль со временем утихла, чувство вины стало неотъемлемой его частью.