Очень скоро я расслабилась, лежа рядом с Бенджи, и почувствовала, что уплываю. Но я не спала, погрузилась в некую теплую, сладкую темноту вроде той, в которую отступила, когда умерла. Мне хотелось лежать неподвижно, расслабившись, ощущая рядом Бенджи. В то мгновение мне казалось, что было бы замечательно ускользнуть куда-то, пусть даже и навеки. И остаться там… Это так легко. Труднее оставаться в полном сознании. И на этот раз даже сложнее, чем в прошлый…
Мое тело дернулось, голоса вокруг стали громче.
– Боже! Да у нее судороги! – кричал Бенджи, обнимая меня. – Что… что делать?
– Ей нужна вода, – неподалеку заговорил Сай.
– Я съезжу, – сказал Бенджи. – Тут заправка в нескольких милях.
– А если тебя поймают? – спросил Сай.
– Некогда спорить! Я еду! – отрезал Бенджи. – Оставайтесь с ней!
Окружающий мир будто сжался, превратился в туннель. Единственными моими ощущениями были тошнота и боль. Каждый нерв кричал. Каждая мышца напряглась. Я знала: если попытаюсь сделать шаг – упаду.
– Постарайся расслабиться, Рори! – сказал доктор Зет.
Рука Сая коснулась моей руки.
– Скоро все пройдет.
Мое тело снова дернулось и выгнулось. Для человека, страдающего обезвоживанием, во мне оказалось слишком много лишнего. Меня рвало без передышки. Я уперлась ладонями в бетон, мой желудок что-то извергал. Может, мое тело отказывалось от того, что сделала с ним Аполлония. Может, она сделала это намеренно, пыталась убить меня. Я набралась сил и посмотрела на нее сквозь пот, заливавший глаза. Она стояла надо мной, рядом с Цави. И выражение ее лица ни о чем не говорило, как всегда.
– Что ты… – начала я, но договорить не смогла.
Когда Аполлония поняла, что я ее обвиняю, на ее лице наконец отразилась эмоция – гнев.
– Ты думаешь, это я виновата? – Она шагнула ко мне, но Цави ее удержала. – Я спасла тебе жизнь! – резко бросила Аполлония и посмотрела на Сая. – И в нее ты влюблен? Как ты можешь интересоваться настолько слабым существом? Посмотри на нее! С нее же пот льет, как эпошта!
Цави оттолкнула Аполлонию, выведя из поля моего зрения. Я слышала, как они спорили на родном языке.
Сай прижал ладонь к моей спине:
– Она расстроена. Я ведь говорил, она очень эмоциональна.
– Не знаю, что означает эпошта, но думаю, это оскорбление, – пробормотала я перед очередным приступом тошноты и рвоты.
Сай убрал волосы, упавшие мне на лицо:
– Незачем об этом думать.
– А что это такое? Что за язык? – спросила я, и мой голос был похож на скрип шин по гравию.
Сай посмотрел на меня, сдвинув брови. Он был напуган.
– Анктеш.
– Анктеш, – повторила я. – Звучит прекрасно.