Тремя днями ранее поймали еще одну ляпу. Вторая самоходка нашей батареи допустила тактическую ошибку, надо было вести бой с места, прикрывая нас и подавляя огневые средства противника, открывшие огонь по нашему орудию. Только когда мы заняли новую огневую позицию, надо менять ОП. Потом уже наше орудие должно было вести атаку, прикрывая огнем продвижение соседей. Это основа тактики ведения боя самоходной артиллерией (в отличие от тактики танков). Но получилось, что противник, видя скопление самоходок, открыл заградительный огонь по заранее пристрелянному рубежу и едва-едва не уничтожил обе СУ-76. Дураку в поле – не дай воли. Машина оказалась подбитой, в экипаже есть раненые. Вызываю службу эвакуации и тягач для отбуксировки орудия. Бой ошибок не прощает, они ведут к кресту и бессмысленной гибели. Конечно, кресты бывают и там, где вроде бы все делается без промахов, но все же их тем меньше, чем меньше ошибок.
Стемнело, прошу у командования механика-водителя, горючего и боеприпасов, приказано для заправки отойти в тыл, метров на 1000–1200. Сказано – сделано, прибыли тыловые машины, с ними помощник начальника штаба капитан Дуров, командир отделения управления батареи (мы его называли – старшина батареи) Сапар Худайбердыев. Механика-водителя не имеется, в резерве никого нет. ПНШ-2 передает экипажу благодарность командного пункта, предупреждает, что в 2.00 возможна атака полка. Ночь так ночь, значит, ночная атака, маршрут известен. Дуров выспросил, что знаем о противнике (он же разведчик!). Старшина угостил хорошим довольствием, завтрак, обед, ужин, все доразу, заправщик налил баки горючим, помкомвзвода по боепитанию выдал два боекомплекта снарядов, знал привычку «Дона» возить запас. За счет умелого расположения боеприпасов мы доводили боекомплект до 80 выстрелов.
– Передайте замполиту, что коммунист Шустеров произвел хороший взнос в партийную книжку, уничтожил не менее двух десятков немцев, – говорю капитану Дурову.
– Пятерка из них моя, – поправляет Святкин.
– Майор будет рад.
Заправились, уложили все строго на свои места, проверили, в бой хоть сейчас. Надо быть в готовности № 1, настороже, а мы… заснули мертвецким сном. Видать, сказалось напряжение последних дней, были доведены до последней степени изнеможения.
Тревога! Время 2.30, а атака назначена на 2.00. Впереди слышим гул, шум.
– Проспали, – горестно, спросонку говорит Василий.
– Наши пошли, – кивком головы заряжающий указывает в сторону переднего края.
– Догоним, они близко, до ПК не дошли, – сажусь за рычаги в машинное отделение.