И это далеко не все: его посещали видения из истории XX века, сцены постройки линз и скончания веков. Он сказал, что открытие высшего физического измерения ожидает нас через несколько лет и что, оно имеет отношение к Египту, к акациевым, триптаминовым культам, к Тибету, каким он был восемь тысячелетий назад, к шаманской магии, к бонпо и к книге перемен "Ицзин". Вот, такие идеи витали у него в голове, пока он беспрестанно говорил и, не только говорил.
От этого периода не осталось никаких записей. Меня так .переполняла уверенность, что мы пребываем в вечности, что я не ощущал никакой необходимости что-то записывать. По мере того как мир - так мне казалось -- становится все совершеннее, я в какой-то момент решил написать поэму, но этот миг так никогда и не настал. В те пять дней все происходило как-то хаотично, бессвязно. Это был самый напряженный период времени, какой мне довелось пережить. Не было такой эмоциональной или интеллектуальной струны в человеческом регистре, которая не звучала бы вновь и вновь в тысячах вариаций.
В записках, сделанных несколько недель спустя, я мог подвести итог тем пяти дням, только дав им нелепые названия: Огонь, Вода, Земля, Человек, Мир. Я сидел и слушал, а Деннис витийствовал.
Глаза его без очков казались безумными и пронизывали насквозь, смотришь в них-и становится не по себе. С той самой ночи, когда его обуял тот шаманский бред, я твердо решил не спать и ни на минуту не спускать с него глаз ни днем, ни ночью. Следующие девять дней я не спал и даже не ощущал потребности во сне: Хоть я и знаю, что такое порой случается, тем не менее потом, на протяжении многих лет, я воспринимал свое тогдашнее отсутствие желания спать как самый веский аргумент в пользу реальности тех сил, с которыми мы экспериментировали. Я не только не нуждался в сне - мои мысли постоянно текли плавным, насыщенным, наполненным образами потоком, по сравнению с которым обычный процесс мышления казался бледной, судорожно подергивающейся тенью. И эта психическая сила пронизывала весь мой бессонный {' период и сохранялась долгое время после него.
Мне казалось, что время, которое мы переживаем, состоит из отражений того, что ему предшествовало, и того, что должно по следовать за ним. Шестое марта. Первый день, когда я решил не спать, прошел в глубоком благоговении и растущем изумлении: я не ощущал ни малейшей сонливости, хотя в остальном чувствовал себя нормально. В последние тёмные часы перед рассветом, время, которое - я это почувствовал - в точности совпадало С тем часом, когда мы два дня назад проводили эксперимент, я услышал, как Деннис зашевелился в своем гамаке. Потом он издал все тот же заунывный вой, тихий, но сильный и .отчетливый, Который сорок t восемь часов назад забросил его в новый мир. Он прозвучал трижды,' и как я и предполагал, что-то в моем мозгу убедило меня в' этом