Привстала на цыпочки, будто собиралась Ферта поцеловать, но вместо этого выдохнула прямо в губы:
— Отпусти меня. Забудь меня. И тогда никому никого не потребуется спасать.
Я развернулась и направилась к каюте, Шейран не пытался меня остановить.
Ноги подкашивались, коленки дрожали. Хотелось одновременно обернуться и стремглав броситься наутек. Только оказавшись в каюте, я позволила себе расслабиться. Прижалась спиной к двери, сползла на пол.
— Черти с тобой, Алана, когда же ты спать ляжешь? — сонно пробормотала Эллина.
— Наверху душно. Посплю здесь, — отозвалась я. Сил лезть на верхнюю койку не было.
«Теперь, когда ты лишилась магии… — звенел в голове голос Шейрана —…когда ты лишилась магии…»
Значит ли это, что мне все же удалось обвести спутников вокруг пальца?..
Разговор прошел совсем не так, как Ферт планировал. Он слишком увлекся. Тяжело выстраивать беседу, когда держишь в руках тонкий девичий стан. Когда юная девушка прижимается всем телом, вздрагивает от каждого прикосновения. Он сам чуть было не потерял голову. Да из-за кого?! Худощавой малявки в платье с чужого плеча!.. Вот что значит пару месяцев не было женщины.
Хуже всего, Шейран собственноручно разрушил тот хрупкий мостик доверия, который выстроился между ним и травницей.
Слабым утешением служило лишь одно — перед тем, как начать беседу, Ферт активизировал артефакт, в противном случае они разбудили бы весь корабль. А еще теперь виконт не сомневался, что когда-то Алана жила в столице, именно там скрывался источник ее страхов.
Травница отказалась от его защиты, значит, он не связан обещанием… И как ему только в голову пришла мысль предложить мернианке защиту? Это было бы чудовищной ошибкой, потому что прикрыть Алану при всем желании он смог бы лишь на время.
В гавани Ниариса было множество военных кораблей и судов с беженцами — люди покидали не только Грейден, они оставляли дома, бросали нажитое имущество по всей Эрлии. Хватало и судов, которых еще не коснулось бремя войны, — вполне мирных, торговых. Пестрели паруса рыбацких лодок.
К городу «Попутный ветер» подошел на рассвете. Что бы там ни думал Шейран, в Ниарисе мне раньше бывать не доводилось. С любопытством и страхом, замерев на носу корабля, я рассматривала дома на набережной. Склоны холмов, на которых раскинулся Ниарис, покрывали сады, в глазах рябило от разноцветных черепичных крыш и острых шпилей.
Шейран прав — красивый город. Каждый из купцов, банкиров и мастеровых старался выделиться: пристроить к дому пару башен, заказать причудливые витражи на окна или выложить крышу цветной, переливающейся в солнечных лучах черепицей. При этом, как ни странно, чувствовалось некое единство архитектурного стиля города или, во всяком случае, его прибрежной части.