В один из таких денников зашла и я следом за Фертом. Виконт закинул себе за спину тощий мешок с поклажей. Затем окинул задумчивым взглядом меня, покорно стоящую у стеночки. Взгляд коршуна мне не понравился, он буквально пробрал меня до костей.
— Не бойся. Все будет хорошо.
Мужчина резко бросил в мое лицо щепотку порошка. Я рванулась прочь… Слишком поздно. Успела вдохнуть крупицы незнакомой алхимической субстанции. Перед глазами потемнело… и сознание опять кануло в темноту.
У стенки денника неподвижно стояла Алана. Взгляд у травницы был пустой, отсутствующий. На лице спокойное, умиротворенное выражение.
Ферт пару раз щелкнул пальцами перед глазами девушки, негромко позвал спутницу по имени. Затем встряхнул за плечи. Никакого результата действия виконта не возымели. Алана была как кукла, безвольная тряпичная кукла.
В денник заглянул Тони с пухлым от бумаг рюкзаком за спиной. Помощник окинул Алану внимательным взглядом, осуждающе качнул головой, прищелкнул языком, но от комментариев воздержался.
По мнению Тони, тащить девчонку в город было по меньшей мере неблагоразумно. И разумеется, свое мнение до виконта он довел. Сейчас же время оспаривать решения командира, какими бы недальновидными они ни казались, прошло.
Ферт опустил на голову девушки капюшон, полностью скрыв ее лицо, а затем, придерживая травницу за плечо, повел к выходу из конюшни.
Внимательный наблюдатель заметил бы, что походка девушки отличается некоторой механичностью. Руки безвольно висят вдоль тела, плечи слегка ссутулены, голова чуть опущена, а на лице застыло отсутствующее выражение. Но плащ, в который Алана была закутана с ног до головы, скрывал детали фигуры и особенности движений. Да и Ферт по опыту знал, действительно внимательные люди встречаются редко. Большинство не замечают и того, что творится у них перед носом, пропускают мимо глаз и ушей, что происходит с их близкими, до посторонних же им и дела нет.
По сути, Алана спала с открытыми глазами. Точнее, ее сознание спало, а тело вполне себе бодрствовало. Девушка ничего не видела, не слышала и ничего из произошедшего с ней во время этого странного сна не запомнит.
Были у состояния, в котором пребывала Алана, и недостатки. Травница сейчас больше всего напоминала неразумное дитя. Ее приходилось держать под строгим контролем. Она могла выйти через окно второго этажа, как через дверь, или сунуть руку в костер… и при этом девушка бы не проснулась. Такова была суть зелья, которым Шейран одурманил Алану.
Часто прибегать к помощи алхимического порошка тоже не следовало, если, конечно, разум подопытного представлял хоть какую-то ценность. Всего лишь троекратное использование зелья в течение месяца приводило к нарушениям в кратковременной памяти.