Надежда прикинула про себя – пока все совпадало с рассказами Нины и дачной соседки. Похоже, что Вика не врет, и картина вырисовывается довольно ясная.
– Что дальше было? – строго спросила она.
– Что дальше? – рассердилась Вика. – Да ничего! Разбежались мы, потому что с той стороны забора тетка какая-то ходила, подслушивала. Я еще покурила на свежем воздухе, с Ильей Константиновичем поболтала, он как раз с собакой с прогулки вернулся. Он, видно, заметил, что мы с Витькой поругались, очень беспокоился. Говорит, Витька, конечно, шалопай, но я на него положительно влияю. Я, дескать, девушка серьезная, и он нашу дружбу очень приветствует. Так и сказал про дружбу. – Вика фыркнула. – А потом я успокоилась немного и решила еще раз с Иркой поговорить, урезонить ее немного. Пошла к ней под окошко, да только не дошла, потому что вот ее увидела, – Вика ткнула пальцем в Нину, – она как раз из окна вылезала. Я и рванула через кусты к крыльцу, не хотела, чтобы меня видели.
– Не вылезала я из окна! – Нина чуть не плакала. – Я просто стояла там, и то недолго.
– Ага, на приступочке, и подслушивала…
– Девочки, не ссорьтесь, – снова урезонила их Надежда, – давайте уж будем считать, что никто из вас Ирину Горностаеву не убивал…
– Давайте! – угрюмо согласилась Вика. – В общем, наутро, как узнали мы, что Ирка умерла, я, конечно, здорово перетрусила. Ведь на меня как раз и могут подумать, раз мы ссорились. Да еще если прошлое вспомнят… В то, что она сама по себе задохнулась, как полиция посчитала, я ни на секунду не поверила. Не такой она была человек, чтобы вот так просто помереть. Не тот это случай, уж я знаю… И никакая щитовидка тут ни при чем. Придушил ее кто-то ночью, только не я. Однако другие вроде поверили, что смерть естественная. С Витькой мы на эту тему не говорили, я с ним вообще не разговаривала. И разъехались все по домам. Проходит примерно неделя, и звонит мне вдруг Илья Константинович прямо на работу, в магазин. И говорит так строго, что у него есть новости. И что новости эти очень серьезные. И чтобы я непременно приходила завтра на платформу станции Купчино в семнадцать пятьдесят пять, когда его электричка подъедет. Я, конечно, сразу догадалась, что это он нас с Витькой опять свести хочет, но не стала отказываться. Славный такой дяденька был Илья Константинович, думаю, пойду, поговорю с ним, а с Витькой потом разберемся.
– Так-так, – протянула Надежда и снова незаметно взглянула на часы. Все сроки прошли, муж уже дома и наверняка проявляет недовольство.
– Стою я на платформе, вижу, идет Илья Константинович, тут толпа набежала, я его из виду упустила, хоть и за ним шла, а потом гляжу – он уже лежит, и кричат, что человеку плохо. Я только хотела подойти, а тут Витька летит. Меня увидел – как шарахнется, глаза прямо дикие. И бежать. А тут «скорая» подъехала, потом полиция. Я и пошла себе, потому что помощь больному и так окажут, а мне там светиться ни к чему, замучаешься объяснять, как я на платформе оказалась и кем Илье Константиновичу прихожусь.