13 маньяков (Щёголев, Матюхин) - страница 165

– Значит, сейчас ты через Доржиева постараешься убедить далай-ламу не покидать Монголию?

– В общих чертах – да. Необходимо убедить его, что процесс переговоров не зашел в тупик. Но видит Бог, я и сам в это не слишком верю.

Наконец спутники вышли к массивному зданию с выбеленными стенами, судя по всему – монастырю. В его архитектуре преобладал тибетский стиль: многоярусные, будто составленные из кубиков разного размера здания, обилие золоченых декоративных элементов, коричневые горизонтальные полосы, обозначавшие границы секций, узкие окна и тонкие колонны портиков.

– Пришли, – резюмировал Федор Ипполитович. – Далай-лама со свитой разместился в этом монастыре.

– Насколько я понял, от меня требуется только молчать и слушать? – негромко спросил Жданов.

Щербатской кивнул:

– Точно так. Но слушать и смотреть очень внимательно. Я бы очень хотел узнать суждение человека стороннего, не проварившегося еще в этой похлебке.

Встретившие посетителей монахи, выслушав спокойное представление Федора Ипполитовича, провели их внутрь монастыря. Казаки из сопровождения остались на первом этаже, ученые же, сняв верхнюю одежду, поднялись по лестнице выше. Там, в небольшой комнате, украшенной золочеными щитами, бурханами разных размеров, лентами и свитками, их ожидал невысокий мужчина в просторном бордовом халате. Он сидел в традиционной для монгольских народов позе, поджав под себя ноги, сложив на груди спрятанные в просторные рукава халата ладони и выпрямив спину. Черты лица его были характерны для бурят: округлая форма, при этом – прямой нос и широко открытые карие глаза, только слегка раскосые. Темные волосы его были коротко острижены, а одежда лишена каких-либо украшений и излишеств. Он приветствовал вошедших, кивком указав на сиденья напротив него.

– Приветствую тебя, мой друг Федор, и прошу садиться.

Говорил Доржиев по-русски, довольно чисто и бегло.

– Я также приветствую тебя, кхенпо Агван, – ответил Щербатской, усаживаясь на одно из указанных хозяином мест. – Я не забыл своего обещания.

С этими словами он извлек из кармана мундира небольшой кисет. Лицо Доржиева тронула улыбка.

– Я благодарю тебя, друг мой. В западном мире много удивительных вещей, но кофе воистину занимает достойное место среди их сонма.

– Зерна прибыли к нам сегодня – как раз перед моим визитом. Я рад этому совпадению.

Доржиев позвонил в небольшой колокольчик. Спустя мгновение в дверях появился монах-прислужник.

– Принеси кувшин воды и глиняную посуду, которую я привез с Запада, – распорядился Доржиев на монгольском. – Пиал возьми по числу гостей.