— Вы? Благочестия?
— Ну хотя бы внешне, carissima.
Я никогда не спрашивала Александра, насколько он религиозен. Вероятно, не больше, чем я. Но мы жили в Бретани, и жили среди крайне набожного населения, стало быть, нас обстоятельства вынуждали делать так, как хотели окружающие. А они если не хотели, то явно ждали от нас этого. Иначе шуаны, чего доброго, разочаровались бы в своем начальнике. А мы если и чувствовали себя здесь в какой-то мере защищенными, то только благодаря поддержке местных жителей.
Александр, видя, что я огорчена, ласково погладил меня по щеке.
— Не печальтесь, дорогая. Ваш отец все равно будет горд и счастлив. Он поймет, почему мы не могли ждать долго.
— Да, действительно, — прошептала я. — Ждать нельзя… Но кого же тогда…
— Что, милая?
— Кого же мы выберем в крестные, Александр?
— Мы можем разделить наш выбор. Вы берете крестную мать, а я — отца.
Я всерьез задумалась. Да, подойти небрежно к этому вопросу было нельзя — все-таки речь шла о маленьком наследнике рода дю Шатлэ. Я бы охотно выбрала Маргариту, но… но понимала, что это слишком рискованный выбор.
— Что вы скажете о графине де Лораге, дорогой?
— Я согласен.
— Ну, а вы? Вы-то, конечно, хотите, чтобы крестным отцом стал Поль Алэн?
— Увы, нет.
Я удивленно посмотрела на мужа. Он произнес:
— Я бы предложил кандидатуру Жоржа Кадудаля.
Мне словно плеснули ледяной водой в лицо.
— Кадудаля? О, что за вздор, Александр? Этот человек даже не аристократ, у него такое темное прошлое и…
Герцог резко прервал меня:
— Его прошлое — это сплошная борьба за восстановление монархии, и даже если Кадудаль не аристократ, то он командует всеми аристократами Бретани, и в этом случае я не считаю возможным позволить своему родовому тщеславию говорить слишком громко.
Я недоверчиво смотрела на него.
— Кадудаль — мой друг, запомните это, сударыня.
— Сударыня? Стало быть, стоит нам разойтись во мнениях об этом человеке, и вы уже называете меня сударыней?
— Могу я спросить, что вы имеете против него?
Я пожала плечами. Что? Я и сама бы не могла объяснить. Просто этот великан всегда появлялся, чтобы увезти Александра. Его появление неизменно приносило какую-нибудь неприятность. Все это я немедленно высказала герцогу.
Он слушал очень внимательно, а потом улыбнулся.
— Вы ошибаетесь. Я Кадудалю не слуга. Мое участие в шуанерии — это мое собственное решение.
— Подумайте, Александр, ведь если этот человек попробует сюда приехать, нам придется принимать столько мер предосторожности! Это будет уже не праздник… Мы должны будем воздвигнуть вокруг чуть ли не крепостную стену, чтобы спасти этого вашего Кадудаля от полиции…