Каждое семейство крестьян встречает и провожает солнце в печали; каждое почти семейство помещиков заключает содом сплетней и внутренних несогласий. [На пользу ли дворянам права? Нет!]
4. Дворяне русские есть что-то варварское, но не азиатское, ибо вообще роскошь азиатов заключается в числе наложниц и пышных уборов, оружий, одежде. У нас все это искажено и увеличено, — определить можно, что посредственный помещик держит у себя музыку, певчих и множество тунеядцев под именами дворецких, конторщиков, писарей, камердинеров и пр. и пр.: так что можно предполагать, что с 500 душ 50 лучших людей составляют дворню, и народ самый развращеннейший. Тогда как эти 50 человек могли бы обрабатывать землю и приносить ощутительную пользу для отечества[61]. В массе здесь начинает теряться начало политической экономии, и фабрики и все заведения вообще не суть полезны, когда мы не обратим взора на экономию рук человеческих. Я видел по нескольку десятков девок, трудящихся над плетением кружев и вязанием чулков, тогда как одна таковая другим честным ремеслом могла бы заработать вдвое или втрое более. Фабрики и заведения наши, приводимые в действие рабами, никогда не принесут такой выгоды, как вольные, ибо там — воля, а здесь — принуждение, там — договор и плата, здесь — необходимость, там — собственный расчет выгод и старание, здесь — страх наказания только.
5. Как бы сильно законы ни ограждали и сколько бы правительство ни обращало внимания и попечения о благосостоянии крестьян, но правосудие, находящееся в руках дворянских единственно, всегда будет употребляемо в защиту собственную и в утеснение слабейших, по самому праву натуральному. Крестьянин, не имеющий никакого голоса и не смеющий доносить, жаловаться и быть свидетелем на своего помещика, может ли созреть для свободы? Нет! Отягощение приводит его в отчаяние, бездействие и невнимание к собственному; невзирая на нищету семейства, на собственную наготу, он пропивает первые попавшие ему деньги, желая на минуту усыпить в скотском бесчувствии свое ужасное положение. Полуразвалившиеся хижины их представляют первобытные поселения варваров, и безмолвное повиновение, ожесточая его, не приводит к другому способу пропитать и удовлетворять нужды свои, как через грабеж и воровство, — отсюда проистекает последствие уголовных преступлений[62]. Безвременная и усиленная работа, отягощающая все физические силы человека, изнуряет его преждевременно и открывает путь к ранней смерти; за сим несоблюдение правил и обрядов церковных (ибо они часто бывают принуждаемы работать в воскресные и праздничные дни) послабляют силу веры, единственную опору и утешение человека, ибо, не имея времени исполнить долг христианский, он непременным образом отвыкает от священной обязанности и, будучи принужден первыми началами, впадает в ужасное положение