Шеймас крепко держал жгут, но произнес:
— Не звони.
— Ты не умираешь, — сказала я.
— Я чувствую его внутри себя. Он приказывает мне перекинуться. Он хочет, чтобы я убил тебя. Вот почему не посмею перекинуться, чтобы исцелиться.
Я уставилась на него с телефоном в руке, на котором набрала половину номера.
— Кто этого хочет? — спросила я, хотя уже знала ответ.
— Он. Вампир. Меня укусил зомби, но, Анита, каким-то образом это сделал он. Вампир как-то использует тело зомби, как Странник и Мамочка Тьма использовала вампиров. Он укусил меня, Анита, понимаешь?
— Понимаю, — ответила я и убрала телефон в карман.
— Я Арлекин и связан с Мастером. Это помогает мне бороться с принуждением, но не знаю, выиграю ли эту битву.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Я ничего не чувствовала. Я онемела, как будто это произошло уже какое-то время назад, но только сейчас это заметила.
— Принуждение сильное? — спросила я.
— Не должно быть таким. Я полностью связан со своим Мастером и должен быть устойчив ко всем вампирам, кроме него. Единственная, кто могла обходить эти связи, была Мать Всея Тьмы, но она мертва.
— Ага, — подтвердила я.
— Мастер не должен быть таким сильным. Неудивительно, что Арэс ему уступил.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
— Если убьешь меня, тогда мой Мастер может умереть и никогда не очнуться, но ты не можешь позволить мне перекинуться. Если я это сделаю, ты должна меня будешь убить, потому что есть что-то такое в этой силе, что хочет, чтобы я убивал, и не только тебя, а все. Анита, он любит смерть, во всех ее формах.
— У вампира есть имя?
— Он мне не называет его. Я животное и он не обязан говорить мне свое имя, — ответил Шеймас и содрогнулся. Его глаза закрылись.
— Это твоя мысль или его? — спросила я.
— Обоих.
— Ты не животное, и он должен назвать тебе свое имя.
Шеймас мне улыбнулся.
— Мне нравятся твои современные идеалы, но для меня уже слишком поздно получать от них удовольствие.
— Нет. — Я прикоснулась к его руке, голая кожа к голой коже, и между нами прошла вспышка тепла. Я чувствовала его зверя, видела его разумом, где таились грезы. На меня смотрела вергиена, и внутри себя я ощутила какое-то новое шевеление. Я чувствовала нового зверя.
Карие глаза гиены Шеймаса уставились прямо на меня.
— Ты не можешь быть одной из нас.
— Пуля прошла через тело Арэса в мое. Не думала, что этого окажется достаточно.
— Сейчас его зов тише, — сказал Шеймас.
— Из-за моего прикосновения к твоей руке?
— Да.
Была мысль позвать Эдуарда, потому что, если потребуется, нужно, чтобы кто-то мог пристрелить Шеймаса, но хотела продолжать прикасаться к нему, хотя, если он сдастся, мне бы не хотелось оказаться к нему так близко, пока я пытаюсь его застрелить. Вне зоны досягаемости было бы просто отлично. Но мне не хотелось отвлекать Эдуарда, на случай, если ему требуется вся его концентрация, чтобы оторваться от зомби, которые, вероятно, пытаются забраться по лестнице и проникнуть в спальню. Я сделала единственно возможное: оставила левую руку на его руке, а правой сжала Браунинг.