Но больше всего Джулиан страшили не нарушение уединения и не потеря личного достоинства. Ксан в ее представлении был олицетворением зла, а это слово имело для нее особый смысл. Ее ясный, непредвзятый взгляд проникал сквозь его силу, шарм, ум, чувство юмора прямо в его сердце, и она видела там не пустоту, а тьму. Какое бы будущее ни ожидало ее ребенка, она не хотела, чтобы при его рождении присутствовал хоть один злой человек. Теперь Тео наконец понял причины ее упрямства, и в тишине и покое леса это упрямство показалось ему справедливым и разумным. Но оно уже стоило жизни двум людям, один из которых — отец ее ребенка. Она пытается доказать, что добро может проистекать из зла, но куда труднее доказать, что зло может проистекать из добра. Она верит в сострадание и справедливость своего Бога — а во что еще ей остается верить? Ей более не дано контролировать свою жизнь, как не дано контролировать физический процесс, который сейчас свалил ее и мучительно терзает ее тело. Если ее Бог существует, как он может быть Богом Любви? На этот банальный вопрос он еще ни разу не получил удовлетворительного ответа.
Тео сидел, вслушиваясь в тайную жизнь леса. Казалось, звуки стали громче, наполнились угрозой и страхом. Хищник, преследующий свою жертву; проявляемая им жестокость и удовлетворение, которое он получает от охоты; борьба за пищу, за выживание. Весь мир держится на боли, на застрявшем в горле крике, на стоне, наполнившем сердце. Если ее Бог — часть этой муки, тогда он Бог сильных, а не слабых. Тео подумал о том, какую пропасть воздвигла ее вера между ними, но эта мысль не повергла его в смятение. Не в его силах уменьшить эту пропасть, он может протянуть через нее руки. И весьма вероятно, в конце концов мостом через нее станет любовь. Как мало они знают друг друга! Чувство, которое он испытывает к ней, столь же непостижимо, сколь и иррационально. Необходимо понять его, определить его природу, проанализировать то, что — он прекрасно знал это — не поддается никакому анализу. Но что-то он уже понимает и сейчас, и, наверное, это все, что ему надо знать. Он желает ей только добра. Он ставит ее благополучие куда выше своего. Он уже не мыслит себя вне ее жизни. Он готов умереть за нее.
Тишину нарушил стон, а за ним громкий крик. Когда-то это вызвало бы у него чувство растерянности, унизительного страха, ощущение собственной беспомощности. Теперь же, полный стремления быть рядом, он вбежал в сарай. Она опять лежала на боку, вполне спокойно, и улыбнулась ему, протянув руку. Мириам стояла сбоку от нее на коленях.