В таких семьях ребенок часто испытывает чувство вины, бессознательно навязываемое родителями. Причем это настолько въелось в стиль жизни, в стиль воспитания, что проскальзывает незамеченным. Недавно я наткнулась на одну статью в журнале для родителей. Статья была первая попавшаяся и посвящалась взаимоотношениям мачехи и детей мужа от первого брака. Апофеозом многих других советов, которые я комментировать не буду, стала победительных интонаций фраза: «Кроме того, малыш почувствует вину перед брошенной игрушкой, а следовательно, и перед вами». Yesss, воспитательный эффект достигнут на 100 процентов – ребенок ощутил перед родителем вину! Так живет большинство контролирующих семей.
Тем, кто часто испытывает чувство вины, легче всего управлять – такой человек, скорее всего, не будет сопротивляться, сомневаться, высказывать мнение.
Что происходит с вами, если вам запрещают чувствовать то, что вы чувствуете? Вы пытаетесь как можно надежнее избавиться от своих эмоций, похоронить их как можно глубже. Еда просто незаменимый в этом помощник.
Больные анорексией, например, «обесточивают» собственные гнев и отчаяние через медленную смерть от истощения. Для них есть – равно чувствовать. Компульсивные обжоры выбирают другой путь. Они в буквальном смысле отращивают себе защиту, позволяющую оградить свое хрупкое Я от оценок и стыда, навязываемых родителями. Эти рыцари в тяжелых жировых доспехах чаще всего являются носителями крайне низкой самооценки. Неудивительно, что женщины такого типа часто находят себе в партнеры таких же оценочных мужей или вступают в созависимые отношения. (Созависимостью называются отношения зависимости со страдающим аддикцией, например алкоголизмом.) В клиниках для лечения алкоголизма пары «алкоголик и полная женщина» считаются классическими.
Вот тут, что называется, ни убавить, ни прибавить – согласно отечественному семейному психотерапевту Анне Яковлевне Варга, практически все без исключения «советские» семьи таковы. И это трудно оспорить. Если в данном случае речь идет об отсутствии должных психологических границ внутри семьи, то о чем же говорить нам, выросшим в условиях, когда физические границы между членами семьи и даже разными семьями были весьма нечеткими. «Коммуналка» или «хрущоба», детская кровать за шкафом или за ширмой… По описанию Варги, «спутанная семья» в России – типично женская. Женщина либо воспитывает детей одна, либо ее муж принимает минимальное участие в семейных делах – пьет, тяжело болен, развелся и исчез из жизни детей. Вырастая, дети (дочь) приводят партнеров в родительский дом, и молодого мужчину принимают в семью, как сына, не давая ему пройти собственную инициацию, как главы семьи. Дочь в этом случае продолжает оставаться дочерью – если отделения не произошло, роли в семье не меняются, пока мама не станет немощной и ее место не займет наиболее сильная к этому моменту женщина в семье. Молодые работают, рождаются дети, которые часто попадают под надзор и попечение бабушки. Она воспитывает их, как собственных детей, нередко дети называют бабушку мамой, а мать – по имени.