А призрак-биофил — втройне мужик…
— Отпустите! — взмолилась я, вскинув голову и часто-часто моргая влажными от сдерживаемых слез ресницами.
— О, как!
Ильс с интересом оглядел мое личико. По моим прикидкам, личико было прехорошеньким и изображало все что нужно. Дрожащие, влажные губки, бледные щечки, мольба в глубине прекрасных темных глаз… ай да мавочка!
Короче, жалейте меня! Можете сразу извиняться и просить принять всевозможные дары во искупление безобразного поведения!
Разумеется, мавка ни капли не сомневалась, что эта маленькая хитрость сработает.
И потому следующее высказывание моего визави вызвало шок.
— Невиличка, а истерика будет? — жизнерадостно поинтересовался этот чрезвычайно проблемный и активный покойничек. — Нет, не пойми превратно, я вовсе не жажду ее видеть… но мне действительно интересно, насколько далеко ты можешь зайти в своем лицемерии.
Я встряхнула головой и поджала губы, с раздражением глядя на Ильсора.
Пауза. Тяжелая. Долгая. Такая, что я успеваю заметить, как полянка, лес и ручей рассыпаются на мельчайшие разноцветные искры и скрываются в радужных туманностях космоса Изнанки.
Мы остались висеть посреди бескрайней, величественной пустоты, и, казалось, лишь холодные руки на предплечьях удерживают меня от падения в эту бездну.
— И что теперь? — прошептала я так тихо, что он мог и не услышать.
Настолько тихо, что это можно было посчитать и несказанным…
Но дух решил иначе:
— Теперь… ничего, Нэви. Поиграли и будет.
— Значит, лишь игра?
Ну а кто бы сомневался? Сколько лет этой змееподобной твари?
А сколько веков он мертв?
— С живыми интересно. У вас очень богатая эмоциональная реакция. Особенно у девушек. Пить остаточный флер эмоций… блаженство.
— Надеюсь, вы насытились, — сухо ответила я.
— Зря надеешься.
— А вы и не думаете внушать мне надежду на радужное будущее! Уважаемый Ильсор, а вам не кажется, что моя несомненно тонкая душевная организация не выдержит свалившихся на нее невзгод? Сами-то посудите… столько напастей на маленькую мавку! — Я сделала паузу, чтобы призрак уж точно проникся, и закончила: — И вот, в глубочайшей депрессии от всех произошедших со мной горестей, я решу торжественно самоубиться.
Разумеется, я некоторым образом издевалась, и, судя по насмешке в желтых глазах, Ильсор это прекрасно понимал. Но еще он, как и я, осознавал — несмотря на ироничную подачу, в моей речи было немало правды. И тех вопросов, на которые я желала бы получить ответы.
— Ну… — задумался дух. — Пожалуй, мне будет тебя не хватать.
Ага. Как мило! В качестве «десерта», разумеется.