Их рукопожатье длилось дольше, чем требуется для обычного первого знакомства.
— Мой начальник штаба, знакомьтесь. Именинник сегодня, по этому случаю предвидится большая иллюминация в 16.00… Что ж, подсоблять приехали? Хорошо. — Он показал на стул возле себя. — У вас красные глаза, генерал… простудились?
— Ветром надуло, товарищ командующий. Виллис!
— Тогда в порядке. Я и сам два дня с гриппом просидел… Сегодня ветрено. Ну, места тут красивые, жалко отдавать такие. Рощи, знаете, речки романтические. Например, река Слеза, пожалуйста… ваш район обороны! — и стукнул пальцем в голубую жилочку на карте, которую ни на мгновенье не выпускал из поля зрения.
— Мне знакомы эти места, — вставил Литовченко.
— Воевали здесь?
— Нет… но бывать приходилось.
— Отлично. Словом, не знаю, сколь приятные воспоминания связаны у вас с местностью, но климат нынче здесь довольно жаркий…
Они посмеялись, все трое, давая время окрепнуть завязавшейся боевой дружбе. Неожиданно суховато командующий осведомился, как прошла разгрузка, кто состоит начальником штаба в корпусе и, прежде всего, много ли стариков в бригаде. Тот отвечал по порядку, что последние эшелоны прибыли в четырнадцать десять, о чём узнал в Коровичах, что начальник штаба — его соратник по Кантемировке, и, когда говорил о стариках корпуса, мысленно видел перед собою Соболькова.
— Приятно, — откликнулся командующий и помолчал, явно прикидывая сроки прибытия корпуса в район сосредоточения. — Ехали через Коровичи, значит, все поняли. Напирают!.. Дорога без приключений?.. впечатления обычные?
Оба вопроса не требовали ответа и служили лишь переходом к большому разговору, но в памяти Литовченки мелькнули письма из неметчины, девочка с бутылью, опустошённые селенья. Вместе с воспоминаниями опять смутный жар вхлынул в голову и руки, и стало невозможно не подвести беглые итоги наблюдениям дня. Что-то располагало к беседе в этой чистой хатке, похожей на домик учителя Кулькова, на исходе дня и на пороге событий. Верилось, они начнутся, едва лучик переползёт с края стола на фикус и потеряется в его вислой зелени.
— Горя много причинили они нам, товарищ командующий. За пальбой как-то не примечаешь его, а как зачерпнёшь в ладонь да рассмотришь одну такую гориночку… — Он сконфуженно запнулся на догадке, что никто не слушает его.
— Минуточку, — перебил командующий, коснувшись его руки, и жестом обратился к начальнику штаба — прикажите дать мне стотысячную карту и ещё артиллерийскую, по новым ориентирам. И, кроме того, схемы всех минных полей. Вообще я нахожу наше минирование неудовлетворительным. Разучились стоять в обороне! Я спрашиваю, как… как могла эта полусотня пройти мимо Дедовщины?.. простите, я слушаю вас, о чём вы начали? — вернулся он к приезжему. — Ах, да, про горе. В основном это, конечно, правильное и довольно ценное наблюдение, но… А здорово вас прохватило, генерал. Вам бы спирту теперь с кайенским перцем. Знатная, едучая штука, медный таз в сито превращает… ребята у одного местного фюрера достали. Вы ещё не обедали? Тогда займёмся пока действительностью, а там и пообедаем вместе, если не полезут. Что-то наши кулинары, при мне, давеча имениннику карасями хвалились…