Сирена общей тревоги усилила свою громкость до максимума, оповещая всех, что в жизни станции наступает критический момент.
Со стороны Саркофага послышались сильные взрывы. А в это время потерявший ко мне интерес интеллект предупредил меня о том, что выключается из режима беседы. Ну не гад ли, а?!
Я в бессильной ярости откровенно высказал все, что думаю по поводу бездушной автоматики Утюга.
Вдруг в моей голове прозвучал голос Сатаны: «И узришь ты жуткие несчастия дома твоего, несмотря на явное благоволение к тебе Господнее». И я почувствовал, как по спине ползут мурашки.
«Кончится все — сдамся врачам! — решил я. — Пусть мои свихнувшиеся мозги проверят».
«Ты бы лучше в Утюг попал», — посоветовал мне Сатана. И ведь, надо признать, правильно посоветовал.
Я быстрым шагом подошел к основному входу в Утюг. Нажал кнопку связи с его интеллектом.
— Уже говорили! — откликнулся он через динамик над входом.
Я с достойным русского человека смирением смолчал, уговаривая себя не вступать в перепалку с компьютером по поводу его наглости. И, стараясь произносить слова максимально спокойно, сказал:
— У меня это… Проблема у меня, железяка.
— В чем суть затруднений? — спросил автомат.
— Я кода не знаю к нашему хранилищу. К своей каптерке знаю. А к… В общем — выручай, голова чугунная.
— Данная проблема имеет восемь основных и семьдесят девять запасных вариантов решения.
— Давай то, которое позволит мне открыть дверь без введения кода.
— Думаю, оптимальным для Вас будет решение номер пять.
— Ну?
— Хранилище открывается перед человеком, нуждающимся в укрытии по физическому состоянию.
— Я, вне всякого сомнения, нуждаюсь.
— Несмотря на учащенное сердцебиение и возбужденную нервную систему, Ваше состояние не является опасным для жизни.
— А что же тогда является?
— Истощение.
— И сколько ж я должен от голода пухнуть?
— Минимум — две недели.
— Проехали. Следующий вариант?
— Ожоги, колотые и резанные раны…
— О-о! Если я пущу кровь из пальца, то дверь откроется?
— Только при условии, что Вы потеряете при этом не менее полтора литра крови.
— Да иди ты на хрен, тупая железяка! Полтора литра! Совсем охренеть!
— Как Вам будет угодно, господин младший прапорщик.
Я поначалу даже обрадовался, что в Утюг мне ходу нет, рассчитывая, что теперь чужая воля перестанет вмешиваться в мой разум и даст мне возможность развернуться и броситься на помощь сражающемуся со Шроллом населению станции, честно сложив свою голову в сей героической и безнадежной битве.
Я сделал несколько шагов в сторону от склада. Но тут от мощных взрывов идущего у Саркофага боя у меня под ногами вздрогнула земля.