До дома мы домчались минут за семь против получасовой тряски в троллейбусе.
– Вау! – подражая героиням иностранных фильмов, восторженно выдохнула Анюта и, пошатываясь, ступила на асфальт. – Ты настоящий волшебник! Или маг?
– Предпочитаю именоваться чародеем, – холодно поправил её Валентин. Он помолчал пару мгновений и решил разъяснить нам разницу. – Маг – от слова «может», то есть знающий магию досконально и умеющий ею пользоваться в полном объёме. Чародей – «чары делает», тот, кто просто применяет магию, независимо от умения и величины собственного таланта. Волшебник… Хм, этим словом нельзя охарактеризовать степень умений, поэтому я его не люблю.
Он постучал тростью по доске, уменьшая её до прежних размеров, взял скейт под мышку и отошёл в сторону, давая понять – чудеса на сегодня закончились.
– До завтра, – неуверенно сказал я Эльке.
– Вряд ли. Три рулона обоев меня дожидаются. Родители специально в воспитательных целях оставят, – покачала она головой и зашагала к своему подъезду.
И нам домой пора.
Всю следующую неделю я с содроганием следил за развитием ситуации в школе. Поединок «Тихонова vs Кущина» набирал силу. Красавица Надечка преследовала Эльку, угрожала, обзывала, настраивала против неё класс. Класс пока с интересом предпочитал наблюдать со стороны, довольствуясь местами в первом ряду.
К ужасу Кущиной, у Тихоновой появились защитники – наши ролевики. Особенно Лёнька, по которому Надя вздыхала. Тайно, как ей тогда казалось. В их присутствии открыто нападать на Элю Кущина стеснялась. А Элька точно приклеенная крутилась возле парней, выспрашивала, вовсю интересовалась историей сообщества и его героями, советовалась – какой костюм лучше надевать на тренировки, приносила диски с музыкой. Короче, всячески Кущину доводила.
Над моими предупреждениями Эля посмеивалась, говоря:
– Ты видел, как я Вику наказала? Значит, должен понимать – я могу за себя постоять. И гораздо лучше, чем ты предполагаешь.
Я не был так уверен в этом. Пусть в классе никогда не дрались, всё когда-нибудь меняется. Даже в таком устоявшемся мирке, как наш.
В «А» по прихоти школьного руководства всегда попадали самые многообещающие дети – способные к учёбе или имеющие влиятельных родителей. Поэтому драться у нас было не принято. Мы не «Б» класс, где действительно учатся «дети с рабочих окраин», как снисходительно величала их Викина мать, наша классная руководительница. Мы всегда были самые-самые. Звёздный набор, обещающий стать звёздным выпуском.
Первые места на олимпиадах (даже чаще, чем у лицейских). Большая часть наших входила в школьную сборную самодеятельности. В нашем классе была лучшая юношеская команда «Что? Где? Когда?». Среди игроков терпели даже Язву – именно она давала наибольшее число правильных ответов. Гитарист Петька-двоечник и гот – Стёпка Кабанов, ой, простите, Стефан, по прозвищу Дохлый Фунтик – наш тенор с уже изменившимся повзрослевшим голосом, в столь юном возрасте имели грамоты общероссийских юношеских музыкальных фестивалей.