– Оно при тебе?! – вскричал Рыцарь Курятника.
– Да, я положила его в карман, чтобы постараться узнать, кто посмел подписаться моим именем.
– Дай мне это письмо.
– Вот оно.
Бриссо подала письмо Рыцарю, тот развернул его. С. наклонился через плечо патрона, читая вместе с ним.
– Я хорошо помню содержание этого письма, запечатанного моей печатью, – сказала Бриссо, – розовым венком с амурами в середине.
«Граф, есть одна благородная дама, желающая присутствовать на одном из прелестных вечеров, которые составляют славу нашего любезного общества. Это иностранка, немецкая княгиня. Я не скажу вам ее имени, потому что я поклялась сохранить тайну. Я обещала ей исполнить ее фантазию; узнав же, что вы сегодня даете ужин, на котором будет присутствовать избранная молодежь из наших вельмож и первейшие красавицы, я дала ей знать. Ради этого она приехала в Париж. Вот на что я решилась, чтобы исполнить ее желание и сохранить ее тайну. Она наденет костюм мещанки, на вид же ей лет восемнадцать. Она сядет в фиакр, который привезет ее к вашему домику. Там ей свяжут руки, завяжут глаза, а она будет как бы звать на помощь. Таким образом, она будет иметь вид юной особы, похищенной из родительского дома. Предупреждаю вас, что она всерьез имеет намерение разыграть эту роль. Это будет очень забавно; действуйте же, милый граф. Полагаю, что все это делается на тот случай, если родня ее узнает об этой проделке и чтобы никто не сумел ее упрекнуть в том, что она собралась к вам добровольно.
Сохраните мою тайну и повеселитесь, как вы умеете!
Любящая вас Мари Бриссо».
– Знаешь ли ты, кто мог написать это письмо? – спросил Рыцарь Курятника, обратившись к Бриссо.
– Нет, еще не знаю.
– Но надеешься это узнать?
– Может быть, но не уверена.
– Если ты сможешь раньше чем через двое суток доставить мне сведения, я удвою сумму, которую тебе обещал. Продолжай!
– Прочитав это письмо, я заявила, что не писала его и что это была чья-то злая шутка. «Но немецкая княгиня здесь, и она очень мила,» – сказал граф де Шароле. «Она здесь?» – вскричала я. «Да!» – «Где же?» – «В маленькой гостиной, где она притворяется, будто с нею сделался обморок». – «Она в обмороке?» – «Да, – отвечал граф де Сувре. – Для того, чтобы положить конец этим крикам и обморокам, которые продолжаются уже два часа, мы и послали за тобой. Пойди к своей княгине и успокой ее!» «Что же, не прочь с нею познакомиться», – сказала я и прошла в маленькую гостиную, где увидела лежавшую на диване женщину без чувств. Она не шевелилась, точно мраморная статуя. «Вот это я понимаю обморок! – сказала я, решив, что это шутка. – Княгиня! – прибавила я смеясь. – Мы одни; вы можете не притворяться и отвечать мне». Она даже не пошевелилась. Я не видела ее лица, но подошла, наклонилась и… что я вижу! Девочку, которая такая же княгиня, как вы и я. Я ее узнала: это была Сабина Доже, дочь парикмахера с улицы Сент-Оноре. «Вот тебе и раз! – воскликнула я и, взяв за руку девочку, обратилась к ней: – Ну, отвечайте же мне!» Но рука ее была холодна. Она ничего не слышала и не притворялась, так как действительно лишилась чувств. Я дала ей понюхать нашатырного спирта, но и это не помогло. «А! – догадалась я, пораженная внезапной мыслью. – Понимаю! Она захотела присутствовать на ужине тайком и сама написала письмо. Что ж! Это довольно ловко». Девочка все еще была без чувств или по крайней мере давала понять это. Полагая, что она играет комедию, я ждала, чтобы она открыла глаза. Мы с ней были одни. Она очнулась; я начала разговор, но после нескольких слов она бежала; я хотела ее поймать, но она открыла окно и выскочила в сад.