– Но ведь ты другую еду употребляешь, – парирует Реверс. – Ты же ешь сыр, скажем?
– Я не ем мясо животных, – уточняет Салат. – Еще в молодости перестал, на Большой земле. Давно это было… Ограничиваюсь рыбой, так питаться полезнее. И фауне планеты меньше вреда.
– В чем же полезность? В мясе содержатся важные белки, другие вещества. Оно питательно. А фауну ты к чему приплел? Значит, рыба не считается? Ее можно ловить и жрать, можно лопать чертов салат, смешанный из листьев когда-то живых растений и приправленный соусом из выжатых плодов или семян, из которых могли бы появиться другие деревья… А грибы? Давайте их тоже не есть, они ведь тоже живые. Перестанем пить кофе, класть масло в кашу. Святая жизнь будет – вода и хлеб. А, нет, хлеб тоже нельзя.
– Ты чего прилип ко мне? – раздраженно спрашивает оппонент. – Я к тебе не лезу, вот и ты помалкивай. Общая цель – это единственное, что нас объединяет. Я не нанимался спорить.
– Короче, как ни крутись, совсем не получится остаться чистеньким, – подытоживает Реверс, покончив с консервой. – И не оправдывайся… – Он спохватывается, вспомнив, что, когда резко ставишь под сомнение систему мировоззрения человека, это иногда может вызвать неадекватную реакцию, и завершает примирительно: – Забей, в общем. Я просто в кои-то веки решил почесать языком.
Привал у костра, словно на островке. Океан черной беспроглядной ночи вокруг. Кедр спит, завернувшись в спальник. Вещун сидит чуть поодаль, без движения, сложив ноги по-турецки. Его расслабленные ладони лежат на земле, указательные пальцы с большими сомкнуты в колечки. Об этом сталкере Реверс слышал в одном из двух лагерей, которые посетил этим летом в третьем круге. Местные бредуны поговаривали, что он предсказывает будущее, иначе говоря, пророчествует.
Одет Вещун в свободную одежду, потасканную, волосы разлохмачены, а на глазах повязка. В физическом смысле он ничего не видит, глаза его слепы – однако он все видит каким-то иным зрением, если верить тому, что о нем говорили. Да и как тут не поверишь… Перемещается он уверенно, иногда даже подсказывает ведущему, как лучше пройти, хотя при этом сам никогда не идет впереди группы. Поразительно, но слепой безошибочно стреляет из своей старой американской штурмовой винтовки. Возрастом Вещун мужчина лет под сорок, не чета Кедру, практически старику, носителю колоритных седых усов и исчезающе малого количества седых же волос. На лице старожила давно появилась густая сетка морщин, руки порой подрагивают. Но трезвый ум сохранился, несмотря на все испытания и тяготы, пережитые в запредельных условиях Трота, поэтому Кедр до сих пор отличный боец, чуть ли не авангард и гордость команды. Опыт – великое богатство, и человек, выживавший в Зоне не менее сорока лет, богач из богачей. Ненамного меньше половины срока, отделяющего от даты Посещения, это надо же! Надо будет спросить, не успел ли он застать в живых хоть кого-нибудь из самых первых, еще советских бредунов, мог же кто-то из них дотянуть до преклонных лет и однажды пройтись на одной тропе с начинающим Кедром.