— Зачем?
— Чтоб вид был генеральский.
— Не стоит, товарищ капитан, — лучше уж я буду младшим лейтенантом. Так мне привычнее. Я — простой переводчик, толмач.
— Ты, Пранас, один из офицеров орденоносного артиллерийского полка, прошедшего путь от Сталинграда до Эльбы!
— Спасибо, товарищ капитан, — Петронис улыбнулся с иронией, — я эти слова себе в командирскую книжку запишу.
— Запиши, запиши, Пранас, — разрешил Горшков, подумал про себя, почему же у него не проходит внутренняя боль — родилась в нем и словно бы окостенела, даже дышать мешает.
— Вам тоже надо бы пойти на встречу с парламентерами, товарищ капитан. — Петронис отогнал от себя хвост вонючего дыма. — Вы — командир.
— Нет уж, Пранас, уволь. Обойдись для первого раза без меня — одной встречей дело ведь не обойдется: слишком много фрицев в городке. А второй заход парламентеров потянем вместе. Как бурлаки тянули свою скорбную лямку на Волге.
— Чего это вы, товарищ капитан, стихами заговорили?
— Заговоришь тут. — Горшков приложил к глазам бинокль, вгляделся в парламентеров — те, обходя «тридцатьчетверки», перегородившие дорогу, карабкались сейчас по каменной крутизне вверх, один из немцев, широкоплечий детина с конопатым лицом, не прекращал размахивать белым полотнищем… Здоров был ландскнехт, до войны явно работал где-нибудь в деревне, крутил на ферме хвосты быкам, отвинчивал по самую репку и отправлял в Берлин, в ресторации на суп. — Заговоришь тут не только стихами — баснями, — пробормотал Горшков негромко, — даже если сам не захочешь — обстоятельства заставят.
— Каковы наши условия? — Петронис поправил на голове пилотку, сбил ее малость набок, чтобы выглядеть побойчее, этаким лихим воякой, подтянул на гимнастерке вкусно захрустевший ремень, притопнул сапогами, сбивая с них пыль.
— Условие одно — полная капитуляция, — капитан передал бинокль Мустафе, — без всяких условий. — Предупредил строго: — Автомат возьми с собой, Пранас. Все немецкие парламентеры — с автоматами. Даже носорог с квадратной челюстью, который тащит флаг.
— Боится.
— Троих ребят с собой возьми. Вот Мустафу… — Горшков оглянулся на «додж», около которого толкались, затеяв какую-то беспечную игру, мало отличимую от школярской, разведчики, — еще с тобой пойдет Дик, — впрочем, Горшков тут же отрицательно мотнул головой, вспомнив свой разговор с ефрейтором, — нет, Дика пока оставим. Возьми с собой еще сержанта Коняхина, они с Мустафой составят хорошую пару, еще… еще Юзбекова. Быстрый малый. Все, Пранас, — капитан подтолкнул Петрониса под лопатки, — с Богом!