– У меня нет выбора. Возможно, я идиот, но все же не полный. Дело вышло из-под контроля.
– Я могу перейти к плану Б?
Я снова кивнул.
– Тащи Горовского к нам и пригрози ему расстрелом. А затем скажи, что, если он нам поможет и передаст ложные чертежи, мы проявим к нему снисхождение.
– Будет очень нелегко сделать чертежи убедительными.
– Скажи ему, пусть составит сам, – нахмурился я. – В конце концов, на кону стоит его задница.
– И жизнь его детей.
– Все это – часть родительского счастья. Это заставит Горовского пошевелить мозгами.
Некоторое время Коль молчала. Затем сказала:
– Ты по-прежнему хочешь танцевать?
– Здесь?
– До дома далеко. Нас тут никто не знает.
– Хорошо, – согласился я.
Затем мы пришли к выводу, что для танцев еще слишком рано, поэтому выпили по паре кружек пива и стали ждать вечера. В баре, куда мы зашли, было темно и тесно. Повсюду дерево и кирпич. Очень милое местечко. В нем был музыкальный автомат. Мы с Коль долго стояли рядом, склонившись над ним, и выбирали первую мелодию. У нас завязался оживленный спор. Постепенно этот вопрос приобрел огромное значение. Я пытался разбираться в предложениях Коль, анализируя темп. Мы будем обниматься? Она предлагает такой танец? Или речь идет о независимых, обособленных прыжках? В конце концов мы пришли к выводу, что разрешить наш конфликт сможет только Организация Объединенных Наций, поэтому, бросив в автомат монетку, закрыли глаза и ткнули кнопку наугад. Мы попали в «Шоколадку» «Роллинг Стоунз». Замечательная композиция. Мне она всегда очень нравилась. И Коль, как оказалось, танцевала весьма неплохо. А вот я был ужасен.
Затем, запыхавшиеся, мы снова сели за столик и заказали еще пива. И вдруг до меня дошло, что сделал Горовский.
– Конверт тут ни при чем, – сказал я. – В нем ничего нет. Все дело в газете. Чертежи в газете. В спортивном разделе. Горовский в него даже не заглянул. А конверт – это лишь отвлекающий маневр на случай слежки. Горовского прекрасно проинструктировали. Газету он бросит в другой мусорный бак, позже. После того как сделает отметку мелом. Вероятно, выезжая со стоянки.
– Проклятье! – выругалась Коль. – Я потеряла впустую пять недель.
– И кто-то получил три настоящих чертежа.
– Это один из нас, – сказала она. – Военная разведка, ЦРУ или ФБР. Такое мог придумать только профессионал.
Газета, а не конверт. Десять лет спустя я лежал на кровати в особняке на побережье штата Мэн и вспоминал танцующую Доминик Коль и типа по фамилии Горовский, который медленно и тщательно складывал газету, глядя на мачты сотен яхт у причала.