Умник. Речь не о коктейле…
Я. Молчи, Ум. Ты понял.
Джефферсон. Если ничего не делать, будет только хуже.
Я. То есть? Куда еще хуже?
Джефферсон. Хуже есть куда. Скажи-ка, Питер, что у нас в последнее время с поисковыми вылазками? Удачно проходят?
Питер. Еду находить все трудней. Зато расписных чехлов на «айфоны» – хоть одним местом жуй.
Джефферсон. Ясно. Донна, а как у тебя с запасами лекарств?
Я (хмурясь). Мы с Фрэнком думаем выращивать мак для производства собственного морфия.
Джефферсон. Супер. И сколько земли вам надо? Умник, сможем ли мы прокормить всех наших тем, что выращиваем сами?
Умник (мотает головой). Нет. Если не будет консервов и прочего, еды не хватит.
Питер. Можно еще друг друга есть, не забывайте.
Джефферсон. То-то и оно. Жизнь становится все хуже. Эти… твари из библиотеки пока исключение. Но когда запасы продовольствия в городе закончатся, такое станет нормой. Времени осталось не так уж много.
Я. Ну и чем поможет лечение Хвори? Сейчас люди хоть мрут. А если перестанут, еды тем более не хватит! Скажешь, не так?
Джефферсон. Ты не видишь общей картины. Никто не думает про долгосрочную перспективу, ведь ее сейчас нет. Когда знаешь, что через несколько лет умрешь, нет никакого интереса создавать стабильное общество. А вот если людей будет ждать долгая жизнь… Появится желание что-то выращивать, восстанавливать, может, даже – не знаю – строить новое.
Вот он, наш Джефферсон. Пока остальные ломают голову, как бы повкусней приготовить крысу, Джефф мечтает возродить цивилизацию.
Не думайте, будто я в восторге. По мне, так это все равно что прятать голову в песок. Джефферсон ничем не отличается от токсикоманов, или сексуально озабоченных, или самоубийц. Те тоже бегут от реального мира.
Ну ладно-ладно, если и в восторге, то только самую малость. Все равно его мечты не сбудутся.
Я. Чувак. Я подписывалась на поездку в библиотеку и обратно. А теперь ты предлагаешь спасать мир?
Джефферсон пожимает плечами. Типа подумаешь.
Умник. Ну а что ты теряешь?
Пифия. Вот именно. Все равно умрешь. Так хоть польза будет.
Я. Слушай, черная вдова! Я тебе, конечно, очень благодарна за то, что ты порубила придурков в библиотеке, но это не дает тебе права читать мне мораль.
Питер. Она и правда спасла наши шкуры. Хорош ломаться, подруга. Тебе ж уроки на завтра не делать.
Я. Закрой рот. А то я не знаю, почему ты «за». Прославиться мечтаешь.
О, разозлился. Но ведь так и есть! До Хвори он свято верил, что станет популярным. Просто удивительно, сколько детей вбили себе это в голову. Типа известность – в жизни главное. Возомнили себя равными тем, к кому люди и правда прислушиваются. Оставалось дождаться, когда мир наконец прогнется под них и начнет целовать им ноги. Причем Питер верил в свою звезду сильней всех. И я, как ни странно, с ним соглашалась. Он должен был стать знаменитым.