Но тут щенок в душе Лу снова одержал верх. Он заметил, что его замечательная новая подруга-овчарка ушла вместе с хозяйкой, побежал к тому месту, где они сидели, все обнюхал, помочился и, огорченно заскулив, потрусил прочь.
— Прости, приятель. Ты все проспал. — Он посмотрел на меня янтарными глазами. — Тебе что-то снилось, и я не стал тебя будить.
Он покосился на тропу, явно прикидывая, сможет ли догнать овчарку.
— Конечно.
— Что – конечно? — переспросил Дин, который меня услышал на подходе. Лу подбежал к нему и наступил на ногу.
— Лу хочет побежать за подружкой.
— А на ногу мне зачем наступать?
— Я это называю «игрой ротвейлера». Любовь и собственнические инстинкты.
Дин извлек ногу из-под лапы Лу и сам слегка наступил ему на подушечку. Лу подождал пару секунд, вытащил лапу и, посмотрев на Дина, наступил обратно на ботинок. Так они делали еще несколько раз, пока Дин со смехом не отбежал в сторону, приглашая Лу поиграть в догонялки.
Спуск, в отличие от подъема, был головокружительно быстрым. С каждым шагом дышать становилось все легче, а благодаря тяготению мы шли как по движущейся дорожке в аэропорту. Лу обнюхивал деревья и кучи хвороста в поисках следов, оставленных овчаркой, и временами тоже их помечал. В такую игру собаки могли играть бесконечно, как будто их мочевой пузырь не имел пределов. Они могли мочиться столько раз подряд, сколько понадобится. Пару раз я пытался отслеживать это в походах и даже держаться с ним наравне, но на третий или четвертый раз у меня горючее закончилось. Лу с сочувственным взглядом побежал дальше.
Мы встретили на тропе троих туристов, которые явно собирались заночевать у озера, судя по количеству снаряжения, которое они волокли на себе. С ними была собака – крепенькая, коротконосая помесь лабрадора с кем-то еще, такая маленькая, что запросто могла проскочить у Лу под брюхом. Мой пес вызвал у нее бурю восторга, и ее даже пришлось взять на поводок, чтобы она не отправилась дальше за нами.
— Какая славная, — сказал я. — Кто это?
— Помесь лабрадора с мопсом, — ответил мне один из хозяев.
— Быть не может.
— Честное слово. Мопс – папа, лабрадор – мама.
— У него была приставная лестница?
— Нет, но очень много упорства.
— Она просто прелесть. — Собака похрюкивала и чихала от возбуждения, бегая за Лу.
— Ее зовут Сэди, а породу мы называем «мобрадор».
— Лабрадор и мопс… ага, понятно.
— Пойдем, Сэди. — Он потащил ее за собой. Она продолжала смотреть на Лу влюбленными глазами. Он проводил взглядом упиравшуюся коротколапую тушку.
— Пойдем, Ромео. Будут у тебя и другие.