Она всегда разговаривала с ним отстраненно и холодновато, и все же Данте не покидало ощущение, что она слегка растеряна и смущена.
— Сандра очень довольна вами, — неловко произнес он.
— Я рада.
— Уже поздно. Где ваши дети, Анжела?
— Сегодня они ночуют у моей матери. Я знала, что задержусь: подготовка к свадьбе всегда отнимает много времени и сил.
Данте замер. Запретные слова теснились в мозгу и рвались с языка. Он знал, что должен сказать Анжеле то, что собирался сказать почти целый год, сказать сейчас, пока они одни, ибо иного случая может не представиться.
— Я… я тоже безумно рад тому, что вы появились в нашем доме, что я могу видеть вас каждый день, слышать ваш голос! Я… я люблю вас, Анжела, я схожу по вам с ума!
Женщина остановилась. Впереди расстилалась заросшая папоротником пустошь, за которой стоял ее дом. В окружающем мраке было что-то влекущее и одновременно пугающее.
— Вы не можете говорить мне такие вещи! — голос Анжелы дрожал.
— Почему, если это правда?
— Я старше вас, я была замужем, у меня есть дети.
Он знал, и это сводило его с ума. Перед мысленным взором Данте вставало ее прошлое, которое он не мог с ней разделить.
— Вы любили своего мужа?
— Разумеется, я любила Луку! — взволнованно произнесла Анжела, и Данте почудилось, будто она не понимает, о чем он спрашивает, или притворяется, что не понимает. Последняя мысль придала ему смелости.
— Но ведь он умер!
— Да, и я должна быть верна его памяти.
Отчасти Данте ее понимал. Жители Лонтано — непреклонные судьи, само неодобрение, осуждение и суровость которых способны извести человека. И все-таки он хотел выяснить главное.
— Я вам совсем не нравлюсь?
— Я не хочу, чтобы вы заводили такие разговоры, — сказала она, не отвечая на вопрос.
В темноте Данте плохо видел лицо Анжелы, и все же ему показалось, что она едва сдерживает слезы.
— Этого я обещать не могу, — твердо произнес он.
— Тогда я откажусь приходить в ваш дом.
— Нет! — испуганно воскликнул Данте.
— В таком случае поклянитесь забыть о том, что вы только что сказали.
— Клянусь, — обреченно прошептал он.
— Дальше я сама дойду, — сказала Анжела, и по ее тону Данте понял, что она начала успокаиваться.
— Вы придете на свадьбу?
— Я должна помочь Сандре.
— Я думаю, вы достойны того, чтобы быть гостьей на этом празднике, — неловко промолвил Данте.
Анжела не ответила. Через несколько мгновений ее траурное платье слилось с ночным мраком, и Данте потерял ее из виду.
Он шел обратно, как пьяный, не различая и не разбирая дороги. За ним пристально следил белесый глаз луны. Тропинка была залита призрачным светом, тени покачивались, словно черные занавески, блики казались серебряными монетами. Данте чудилось, что у него отобрали самое главное, что есть на свете: надежду. Он долго бродил во тьме, спотыкаясь о камни, прислушиваясь к голосу ветра, лаю собак, плеску далеких волн, несчастный и безутешный.