— Да, но остальную половину, Джимми, я находился со своими людьми, можно сказать, на каникулах.
— О Боже, какие каникулы! Нет, я знал, хотя и не так давно знаком с вами, чувствовал, что вы чем-то неуловимо отличаетесь от остальных окружающих. Но это... это... Это выше моего понимания! И такой человек, как вы, всего лишь заместитель шефа? Хотелось бы мне познакомиться с тем, кого вы, Петер, называете шефом. Должно быть, это выдающаяся личность!
— Я обращаюсь к нему по-разному, но никогда не зову шефом, Джимми. Что же, организовать встречу с ним не составит труда. Да вы, собственно, уже не раз встречались. А совсем недавно даже охарактеризовали как наивного клоуна, оторванного от реалий жизни и порхающего в заоблачных высотах. Что-то в этом духе, точно не помню.
Вздрогнув, Харрисон опрокинул на стол стакан с вином и окаменел.
— Не верю.
— Не вы единственный. Да, я его правая рука, отвечаю за полевые операции. Как вы знаете, он редко сопровождал меня, но эта миссия отличалась от прочих. Это была необычайно важная миссия. Она не могла быть доверена такому неумехе, как я.
Михаэль приблизился к Джордже. Благоговейный ужас отразился на его лице.
— Но в Мостаре вы сказали мне, что ваше звание соответствует званию сержант-майора...
— Крохотное лукавство, — толстяк изобразил рукой нечто неопределенное. — В нашем деле без этого не обойтись. Это было временное понижение в чине. Теперь мне возвращено прежнее звание. Я опять генерал-майор.
— Господи... — Михаэль был повержен. — Я хотел сказать, сэр...
— Это уже слишком! — завопил Харрисон. Он даже не заметил, как Джакомо снова наполнил его стакан. — У меня кружится голова! Если кто-то сейчас скажет, что я Адольф Гитлер, то серьезно над этим задумаюсь! — он взглянул на толстяка, помотал головой, будто отгонял наваждение, и залпом выпил вино. — Господа, перед вами человек, который изо всех сил пытается обрести под ногами почву. На чем же я остановился? Ах да! Спрашивал вас, Петер, когда вы пришли к выводу, что можете открыться?
— Когда вы сказали... Точнее, когда Лоррейн сказала о вашей Дженни.
— Да, — повторил Харрисон, — Дженни. Лоррейн. Понимаю. — Было заметно, что он по-прежнему ничего не может понять. — Черт возьми, но какое отношение ко всему этому имеет Дженни? ,
— В прямом смысле — никакого.
— Ах, Дженни... Лоррейн... Вопрос, который задал мне капитан Черны.
— Какой вопрос, Джеймс? — ровным голосом спросила Лоррейн.
— Он спросил, знаю ли я Джанкарло Тремино. Ну, Карлоса. Разумеется, я ответил, что очень хорошо знаю его, — Харрисон посмотрел на дно своего стакана. — Возможно, не следовало отвечать. Ведь меня же никто не пытал...