Алекс взмахнул платком, и по условленному знаку майор вывел фургон из укрытия, полностью перегородив шоссе по всей его ширине.
Штабная машина, к счастью для своих пассажиров, ехала не очень быстро. Выбор у водителя был ограничен: пулемет Алекса, столкновение с фургоном или лесная чаща. Видимо, шофер обладал неплохой реакцией — он выбрал последний вариант. Врезавшись в густой кустарник, лимузин потерял управление, несколько раз перевернулся в воздухе и приземлился на левый бок. Колеса его продолжали медленно вращаться. Пулеметная очередь разнесла стекла машины, но большой необходимости в этом не было. Пятерых пассажиров, невредимых, если не считать царапин на их лицах, и без того оглушило. Они не успели опомниться, как оказались под прицелом четырех ручных пулеметов. Мысль о сопротивлении могла прийти в голову только самоубийце.
Вернувшись в отель, Петерсен и Черны обнаружили компанию сидящей в баре. Джордже занимал привычное место за стойкой.
— С возвращением, джентльмены, — сказал генерал-майор самым приветливым тоном, на который был только способен.
— Как я вижу, с обедом покончено, — констатировал Петерсен.
— Да, он был неплох, очень даже неплох. Что будете пить? Пиво?
— Пиво? Подходит.
— Джордже, а вы не хотите узнать, как прошло дело? — удивленно спросила Зарина.
— Что, Алекс и Эдвард погибли в расцвете сил? — осведомился толстяк.
— Все живы-здоровы, включая пленников, которые лежат связанные в грузовике. А грузовик стоит на центральной парковке.
— Когда вы их привезете?
— Как только стемнеет. Не могу же я маршировать с ними по улицам среди бела дня?
— Верно, — Джордже зевнул и слез с высокого табурета. — Настало время фиесты.
— Идите, идите, — сочувственно сказал Петерсен. — Вы устали.
Толстяк покинул компанию с таким видом, точно отправлялся на важный прием.
— Он не слишком рассыпался в благодарностях, — заметила Зарина.
— Джордже отложил фиесту, — сказал Петерсен. — Это признак его взволнованности.
— Итак, вы поймали майора Киприано. Что ты думаешь об этом, Лоррейн?
— Наверное, я должна плакать от радости. Рада, ужасно рада! Но я знала, что это случится. Ни на миг в этом не сомневалась. А ты?
— Я тоже. Хотя самоуверенность некоторых меня раздражала.
— Женщина переменчива, — грустно откликнулся Петерсен. — Иосип, будь добр, отправь кого-нибудь на своей машине за багажом пленников. И пусть поднимут вещи на верхний этаж. Хотя, нет, не надо. Я могу осмотреть их и здесь, внизу, — он повернулся к Зарине. — А вы не шумите.
— Но я же ничего не сказала!
— Собирались сказать, что я обожаю рыться в чужих вещах.