— Доброе утро, господа. Вы уже позавтракали?
— Передавайте своему шеф-повару, что мы без ума от его искусства. Это для меня? — Петерсен указал на бумажный листок.
— Да. Сообщение только что принято. Оно зашифровано, так что для меня это полная бессмыслица. Петерсен посмотрел на бумагу.
— Для меня это тоже бессмыслица, пока нет под рукой шифровальной книги, — он сложил листок и убрал его в карман.
— Вероятно, что-нибудь срочное, — сказал Карлос.
— Шифровка из Рима. Я вывел закономерность: то, что Рим считает срочным, на деле таким не является.
— Мы недавно услышали, что сегодня ночью был ранен человек, — обратилась к капитану Лоррейн. — Рана серьезна?
— Сам Кола считает свою рану серьезной, — без особого беспокойства в голосе произнес Карлос, — я — нет. На всякий случай я послал за санитарами, но их все еще нет. — Он посмотрел в иллюминатор. — Зато я вижу двух солдат, идущих по трапу. Одному из них под девяносто, другому — меньше десяти. Вероятно, это за вами, Петер.
— Посмотрим.
Хотя Карлос преувеличивал, говоря о разнице в возрасте солдат, но ненамного. Младший действительно был чрезвычайно молод — бритва еще не касалась его подбородка. Возраст старшего давно перевалил за пенсионный. Старик запоздало отдал честь — проворнее не позволял его застарелый артрит.
— Капитан Тремино, среди ваших пассажиров есть офицер югославской армии?
— Майор Петерсен, — указал рукой Карлос. Старик, повернувшись к Петерсену, вновь отдал честь.
:— Комендант приветствует вас, сеньор. Он будет благодарен, если вы и двое ваших людей пройдете к нему в канцелярию.
— Зачем?
— Комендант не ставит меня в известность, сеньор.
— Это далеко?
— В нескольких сотнях метров отсюда. Пять минут хода.
— Сейчас, — Петерсен достал свой «люгер». Джордже и Алекс сделали то же самое.
Пожилой солдат предупредительно покашлял.
— Господин комендант не любит, когда в канцелярию приходят с оружием.
— Что?! — воскликнул Петерсен. — Во время войны комендант важного военного объекта не выносит вида оружия? — он взглянул на своих помощников и отложил пистолет. — Вероятно, старческий маразм. Отнесемся к этому с юмором.
Они вышли. Карлос, проследив через стекло иллюминатора, как все пятеро спускались по трапу, вздохнул.
— Не могу смотреть на эту картину. Не могу. Как итальянцу мне трудно наблюдать это зрелище: беззубый старый пес и неразумный щенок в окружении трех матерых волков. Точнее, трех саблезубых тигров, — Карлос повысил голос. — Джованни!
— Они действительно такие? — нерешительно спросила Зарина. — Вчера в Риме л слышала, как один человек назвал их именно так.