— Впрочем, ладно. Эпизод, возможно, пригодится. И скаж-жите, как подкрался!
Никто не заметил!
Хэгши и тайрианин обменялись взглядами, после чего он поднял Хана на руки, отнес в мобиль и уложил на сиденье. Хэгши села за пульт и подняла машину в воздух.
Хан не открывал глаз. Лицо у него пылало, сердце колотилось. Вот уж на сей раз посмешище так посмешище. Как теперь показываться всем на глаза? Кошмар, позор.
Он неловко замер, лежа на сидении гравимобиля, его трясло от стыда.
Ей безумно хотелось схватить его в охапку и убаюкать в объятиях, но нежность в подобных случаях провоцирует нервный срыв. Она вцепилась в покрытие сидения побелевшими пальцами, повернула к Хану безмятежное лицо и слегка улыбнулась.
— Наоборот, Хан. Ошибиться подобным образом может кто угодно. Все в восхищении, даже Ирек. Он тебя еще сниматься пригласит, вот увидишь.
— Ирек? Он случайно не с Земли? — Хан отвлекся и обрел дар речи.
— Да. И не он один. Есть и другие люди с Земли, ты познакомишься с ними потом, если захочешь… Хан, никто не будет смеяться, они восхищаются твоей храбростью.
— Да я чуть не умер от страха. Особенно когда заставили уронить бластер.
— Это сделала я. Прости меня, Хан. Лучемет был настоящий. Я ударила только по руке.
— Да я ничего, я в порядке, — пробормотал Хан, немедленно попытавшись сесть. Если бы он знал, что ударила она, то ни за что бы не сказал о своем страхе.
— Голова не кружится?
— Нет, нет, ничего такого.
— Хан, не отлучайся никуда в мое отсутствие, хорошо? — попросила она, высаживая его у самых дверей больничного корпуса.
Элегантное предупреждение, чтобы не высовывал носа без сопровождения. Дождался. Теперь все тебя тут будут держать за недотепу, вечно влипающего в самые дурацкие истории. Хотя, почему это я так сразу? Я здесь впервые, ничего не знаю, оплошности неизбежны и естественны, и так же естественно желание их предотвратить, чтобы со мной не произошло что-нибудь похуже.
— Обещай мне не выходить из корпуса, иначе я не смогу уехать, — тихо добавила Хэгши.
Невыносимо оставлять его с такой эмоциональной бурей в сознании, но в ее присутствии он, наоборот, дольше не успокоится. И потом, он остается не один, а с Динором.
Хан кивнул, не глядя. Волна нежности и жара поднялась в нем. Она тревожится за него, она не смеется. Он носа не высунет из своей комнаты, пока она не вернется со съемок.