Другая планета, не Земля. Фантастика! А все такое же: солнце, небо, зелень.
Небо, правда, выше, чем на Земле. Или так кажется из-за колоссальных зданий Ириолиса?
И люди такие же. Нет, не такие. Во-первых, несравнимо красивее. Во-вторых, корректнее, тактичнее, доброжелательнее и… И — что? Уже ни одна извилина не ворочается, а все никак не заснуть. Пойти проветриться, что ли?
Хан поднялся и вышел (все двери раздвигались, едва он к ним приближался), оглянулся на здание (одноэтажное, выглядит небольшим, хотя внутри помещения очень просторные) и стал смотреть туда, где за лесом был космопорт.
Там, далеко, из-за сплошной темной массы деревьев вставали, упираясь в небо, столбы света, очерчивающие на высоких легких облаках огромный бледный круг, и корабли, сверкая разноцветными огнями, поднимались и уходили в этот круг, а другие спускались с неба, появляясь из облаков. Хан долго не мог оторваться от этого зрелища.
«Ладно, пора все-таки бай-бай, а то сейчас упаду там, где стою».
Он подошел к двери, но она не открылась. Вот тебе раз. Пароль, что ли, какой нужен? Выходит, теперь ночевать на улице? Влип в историю, нечего сказать, хохма для всей планеты. Только с ним и могло произойти такое.
Хан сел на скамейку, подтянул колени к подбородку и обнял их руками — так теплее. Он вышел в рубашке и плавках, а сейчас ночь — хоть и лето, но все равно холодно. Сидел, дрожал и кипел от досады на себя.
Неожиданно он краем глаза уловил движение, вздрогнул и резко повернул голову. В открывшемся дверном проеме стояла Хэгши.
— Захотел подышать свежим воздухом, а потом не смог открыть дверь, — объяснил Хан, не дожидаясь вопроса.
Он слез со скамейки и пошел к входу, двигаясь несколько скованно оттого, что замерз. Дрожь вдруг исчезла, словно ее выключили, стало тепло. Хан слегка удивился, но не понял, что произошло.
— Встаньте туда, — Хэгши тронула клавиши на пульте в стенной нише. — Запирающее устройство запомнит вас и будет открывать дверь в любое время, когда вы подойдете.
Хан стоял неподвижно, пока его ощупывали невидимые лучи.
— Все, — сказала Хэгши, и он вошел в корпус.
— Я чувствую, что не засну сам, — несмело выговорил Хан в коридоре. — Нельзя ли меня усыпить, так же, как делали в корабле? Заметили, что я легко поддаюсь.
Тайрианка насторожилась. Хан не смог бы объяснить, каким образом он это почувствовал: она не шевельнулась и не издала ни звука.
— Напрасно они это делали, — ровно сказала Хэгши. — Такое воздействие недопустимо, кроме самых необходимых случаев.
— Необходимый случай как раз и был, — виновато проговорил Хан. — К тому же я очень просил.