* * *
Старший инспектор Гамаш еще не видел бистро таким пустым. Он сел в кресло у огня, и Хэвок Парра принес ему выпивку.
— Спокойный вечер? — спросил Гамаш, когда молодой человек поставил перед ним порцию виски и тарелочку с квебекским сыром.
— Мертвый, — ответил Хэвок и чуть зарделся. — Но может, люди еще подтянутся.
Они оба знали, что ничего такого не случится. Было половина седьмого — самый пик коктейлей и предобеденной суеты. В большом зале сидели два других посетителя, а в ожидании застыл небольшой взвод официантов. В ожидании сутолоки, которая никогда не наступит. Во всяком случае, не в этот вечер. А может быть, вообще никогда больше.
Три Сосны многое прощали Оливье. Труп, обнаруженный в его бистро, списали на невезение. Даже тот факт, что Оливье знал Отшельника и его хижину, не стал поводом для отчуждения. Хотя это и было нелегко. Но Оливье любили, а любовь склонна прощать. Они даже простили ему то, что он подбросил тело в дом Жильберов. Этот поступок был воспринят как помутнение мозгов.
Но любовь прошла, когда они узнали, что Оливье тайно зарабатывал миллионы долларов на Отшельнике, вероятно давно спятившем. И делал это на протяжении многих лет. А потом потихоньку скупил чуть ли не все Три Сосны. Он был арендодателем Мирны, Сары и месье Беливо.
Деревушка превратилась в Оливьевиль, и жители начали испытывать беспокойство. Человек, которого, как им думалось, они хорошо знали, оказался чужаком.
— Оливье здесь?
— Он в кухне. Отпустил шеф-повара и решил сегодня готовить сам. Вы знаете, он ведь удивительный повар.
Гамаш это знал — он много раз вкушал плоды кулинарного искусства Оливье. Но еще он знал, что решение заняться готовкой позволяло Оливье спрятаться от людских глаз. В кухне. Где он не видел обвиняющих, огорченных лиц людей, которые были его друзьями. А может, и того хуже: не видел пустых столов, за которыми прежде сидели его друзья.
— Не могли бы вы попросить его выйти ко мне?
— Постараюсь.
— Пожалуйста.
Одним этим словом старший инспектор давал понять, что хотя внешне это и выглядит как вежливая просьба, на самом деле таковой не является. Несколько минут спустя Оливье опустился на стул напротив Гамаша. Им можно было не перешептываться — в бистро теперь никого не было.
Гамаш подался вперед, отхлебнул виски, внимательно посмотрел на Оливье.
— Что вам говорит имя Шарлотта?
Брови Оливье удивленно взметнулись.
— Шарлотта? — Он задумался на несколько секунд. — Никогда не был знаком ни с одной Шарлоттой. Когда-то знал одну девчонку по имени Шарли.
— Отшельник никогда не называл этого имени?