— Уверена, ничего такого он не считает. Оливье, посмотри-ка на меня, — сказала Мирна требовательным тоном. — Что он там считает, не имеет значения. Мы знаем правду о тебе. А ты должен узнать кое-что про нас. Мы тебя любим. Ты думаешь, мы приходим сюда каждый день ради еды?
Он кивнул и слабо улыбнулся:
— Ты хочешь сказать, не ради круассанов? Не ради красного вина? Даже не ради шоколадного торта?
— Нет, конечно, и ради этого тоже. В особенности ради торта. Но послушай: мы приходим ради тебя. Ты — главное, что привлекает всех. Мы тебя любим, Оливье.
Оливье встретился с ней взглядом. Раньше он не понимал, что всегда боялся задавать себе этот вопрос: неужели их любовь обусловлена только его положением? Он был владельцем бистро, единственного в деревне. Они любили его за атмосферу и гостеприимство. За еду и выпивку. Этим и ограничивались их чувства к нему. Они любили его за то, что он давал им. Продавал им.
Без этого бистро он был для них ничто.
Откуда Мирне было известно то, в чем он сам себе боялся признаться? Он посмотрел на нее и улыбнулся. На ней был ее обычный цветастый кафтан. К ее следующему дню рождения Габри сшил ей зимний кафтан из фланели. Оливье представил себе, как она в этом кафтане заправляет в своей книжной лавке. Большой теплый фланелевый шар.
Тот мир, что несколько дней сжимал его в своих клещах, ослабил хватку.
— Мы едем на ярмарку в Брум. Сегодня последний день. Что скажешь? Может быть, тебя заинтересуют сахарная вата, крем-сода или бургер с бизоньей котлетой? Говорят, Уэйн сегодня собирается продемонстрировать приплод молочных поросят. Я знаю, как тебе нравятся хорошенькие маленькие поросятки.
Раз, всего лишь раз во время ежегодной ярмарки Оливье свозил их в свинарник посмотреть на поросят. С тех пор он слыл любителем поросят. Но он не возражал. Так оно и было: ему нравились поросята. Он подозревал, что у него много общего с этими животными. Но на предложение Мирны он отрицательно покачал головой:
— Боюсь, я к этому не готов. Но ты поезжай. Привези мне чучело.
— Может, тебе нужна компания? Я могла бы остаться.
Оливье знал, что ее слова искренни, но ему нужно было побыть одному.
— Спасибо, но мне и в самом деле Отвратительно, Тошнотворно, Лейкозно, Истерично, Чахоточно, Нудно, Омерзительно.
— Ну, если тебе отлично… — сказала Мирна, вставая.
Проработав немало лет психотерапевтом, она умела слушать людей. Оставлять их наедине с самими собой.
Оливье смотрел в окно, как Мирна, Питер, Клара, Рут и утка Роза садятся в машину Морроу. Они помахали ему, он весело ответил им тем же. Мирна не махала — она только кивнула. Оливье опустил руку, перехватил ее взгляд и кивнул в ответ.