– Держи. Восемьсот.
Фраерман взял навигатор, поднес ближе к свету. Двухсистемный «Lexand SG-555». Примерная стоимость нового ему была известна. Нажал кнопку включения.
– Батарея разряжена, – сказал старик. – Заплатишь, когда проверишь.
– Почему так дешево?
– Потому что снят с убитой тачки.
Откровенность – лучшая тактика. Димочка убедился в этом еще раз. Что он мог возразить? Сказать, что предпочитает чек и гарантийный талон? Хрена лысого. В том гараже он покупал не только и не столько навигатор. Он покупал самоуважение. Ну, и ее уважение тоже, каким бы небрежным оно ни было.
Уважаемые и уважающие себя мужчины шутили немного свысока, не придавая значения тому, как будут восприняты их шутки. Димочка тоже попробовал так пошутить:
– Сильно убитой?
– Ага, – кивнул старик, ухмыляясь. – Два трупа. Он и она. Молодые и красивые. Как раз резвились, когда это случилось. Ну, ты понимаешь. – Он оттопырил языком щеку и сделался похожим на чудовищную древнюю черепаху. Потом снова захихикал. Димочка решил, что пора валить отсюда. Хихиканье оборвалось.
– Ну так что, хреновину пробовать будешь?
– Доверяете?
– А куда ты денешься. – Старик сказал это так, словно Димочка и впрямь не мог смыться, несмотря на заправленный под завязку «лексус». Стало быть, разбирался в людях.
Когда он вернулся к машине, Кристи стояла, задрав правую ногу на крышу кузова, вытянувшись в почти вертикальном шпагате. Разминалась. Великолепная растяжка, завидная уверенность в себе и ни малейших комплексов. На нее пялились трое мужиков с заправки и наверняка те, что проезжали мимо. Появление Димочки с навигатором в руках она восприняла как должное.
Он залез внутрь и занялся установкой, стараясь пореже поглядывать на грудь Кристи. Соски вырисовывались под символической маечкой с отчетливостью, доконавшей его воображение. Сама грудь – не большая и не маленькая, а именно такая, как доктор прописал, – слегка покачивалась в такт движениям разминавшейся девушки. Из динамиков звучал Леонард Коэн: «Сначала мы возьмем Манхэттен, затем мы возьмем Берлин». Хотел бы Димочка чувствовать себя вечным победителем, да что-то не получалось…
«Хреновина» оказалась исправной. Как только он подключил ее, ему почудилось, что незнакомый мужской голос яростно проговорил что-то вроде: «Сдохни, лживая соска!» Фраерман отнес это насчет своей больной фантазии, но, что более вероятно, послышавшийся ему голос был побочным эффектом (или дефектом) записи всё еще хрипевшего в салоне Коэна. Димочка сделал звук тише, но ненамного, он ни на секунду не забывал, в чьей машине находится.