Азеф понял это и, возражая Чернову, высказался в пользу полного прекращения террористической деятельности и немедленного роспуска Боевой организации. Гоц тоже склонялся к этому мнению.
Я упорно возражал Гоцу, Азефу и Чернову. Я доказывал, что прекращение террористической борьбы будет грубой исторической ошибкой, что нельзя руководствоваться только параграфом партийной программы, воспрещающей террор в конституционных странах, но необходимо считаться и с особенностями политического положения страны. Я резко настаивал на продолжении деятельности Боевой организации.
Неожиданно я встретил частичную поддержку в лице Тютчева. Он заявил, что в общем согласен с мнением Центрального комитета, но полагает, что нужно сделать исключение для некоторых лиц, в особенности для Трепова, виновника 9 Января, смерть которого будет понятна массам и не вызовет нареканий на партию. К этому мнению, после долгих споров, присоединился и Азеф. В России он отказался и от этой уступки.
На следующий день после этого заседания ко мне пришла Дора Бриллиант. Она молчала, но я видел, что она опечалена.
– Что с вами, Дора?
Она опустила глаза:
– Правда ли, что террор хотят прекратить?
– Правда.
– А Боевую организацию распустить?
– Правда.
– И вы позволили это? Вы тоже думаете так?
В ее голосе были слезы.
Я сказал ей свой взгляд и сообщил, что происходило на заседании. Она долго молчала в ответ.
– Значит, кончен террор?
– Значит, кончен.
Она встала и вышла, не говоря ни слова.
В начале ноября в Петербурге состоялось вторичное заседание Центрального комитета по тому же вопросу. Голоса опять разделились. Громадное большинство, в том числе Чернов, Потапов, Натансон, Ракитников и Аргунов, держались той точки зрения, что террор следует временно прекратить, а Боевую организацию «держать под ружьем». Немногие, в том числе Азеф, настаивали, что такая формула невозможна и что Боевую организацию следует упразднить. Я держался прежнего мнения и, не видя ни в ком поддержки, продолжал утверждать, что партия обессилит себя таким шагом и совершит непоправимую в истории ошибку.
Одну из наиболее сильных речей в пользу полного прекращения террора произнес на этом совещании И. И. Фундаминский. Он доказывал, что главнейшая и насущная задача партии состоит в разрешении аграрного вопроса, что именно в этом заключается ее историческая миссия и ее историческое величие; что теперь, когда политическая свобода уже завоевана, все силы партии должны быть направлены на эту цель; что террористическая борьба отжила свое время; что она, отнимая людей и средства, только ослабит партию и помешает решить экономическую проблему во всей ее полноте. Фундаминский говорил с редким красноречием, и речь его произвела сильное впечатление.