– Для чего это, Питер?
– Для меня, – ответил его светлость. Он принялся методично вынимать соломинки и по одной вставлять их себе в волосы. К тому моменту, как Бантер объявил, что пришел суперинтендант Кирк, у него получилось сносное птичье гнездо.
– Добрый вечер, мистер Кирк, – поздоровалась Гарриет, вложив в слова все доступное ей гостеприимство.
– Добрый вечер, – ответил суперинтендант. – Боюсь, я помешал. – Он взглянул на Питера, который корчил страшные рожи. – Поздновато для визитов.
– Это, – сказал Питер, – бес Флибертиджиббет. Он выходит, как погасят в домах огни, и бродит до первых петухов[258]. Возьмите соломинку, суперинтендант. Она вам скоро понадобится.
– Нет, не берите, – спохватилась Гарриет. – У вас усталый вид. Возьмите вина, виски или еще чего-нибудь, а на мужа не обращайте внимания. С ним иногда такое бывает.
Суперинтендант рассеянно поблагодарил ее. Похоже, у него рождалась какая-то мысль. Он медленно открыл рот и снова посмотрел на Питера.
– Садитесь, садитесь, – приветливо сказал тот. – Сперва с фиванцем мудрым потолкую[259].
– Есть! – вскричал мистер Кирк. – “Король Лир”!
Хоть мне от вас закрыть велели входы
И бросить вас на жертву грозной ночи,
Но я решился вас найти и скрыть[260]. – Тут вы попали в точку, – сказала Гарриет. – Мы уж совсем было думали, что нас выгонят в грозную ночь. Отсюда и безумие и солома.
Мистер Кирк поинтересовался, как такое возможно.
– Ну, у мистера Соломонса из “Мосса и Исаака” закладная на мебель, а у вашего старого друга мистера Макбрайда – судебное постановление на арест мебели в счет долга, и оба они пришли одновременно и хотели мебель забрать. Но мы накормили их ужином, и они ушли с миром.
– Вы спросите, – добавил Питер, – зачем предпочли они фунт падали трем тысячам дукатов?[261] Не могу вам ответить, но так и было.
Мистер Кирк замолчал так надолго, что и Питер и Гарриет подумали, что его поразила внезапная афазия, но в конце концов торжествующе улыбнулся и подал голос:
– Нет лучшей платы, чем большая радость! “Венецианский купец”![262]
– О, Даниил здесь судит![263] Гарриет, суперинтендант усвоил нашу идиотскую манеру беседовать. Он человек был, человек во всем; ему подобных мне уже не встретить[264]. Передай ему стакан – он заслужил. Скажите, когда хватит. Смогу ли я незримых духов слать за чем хочу, во все концы земли?[265]
– Спасибо, – сказал суперинтендант, – не слишком крепко, милорд, если можно. Пусть будет благороден, и все стихии так в нем соединим…[266]
– Чтоб ложка в нем стоять могла бы, – продолжил Питер.
– Нет, – возразил мистер Кирк. – Это сюда не слишком подходит. Но все равно спасибо. Ваше здоровье.