Маленькая кают — компания «Наутилуса» не могла вместить всего экипажа, и поэтому ели посменно. Зуль и Билькинс обедали в третьей смене. Стальные переборки тесного помещения гулко отбрасывали голоса обедающих, и все — таки слова терялись в непрерывном мощном дыхании моторов, наполнявших всю лодку плотным, почти вещественным гудением. Фокстротные выкрики граммофона тонули в этом гудении так же, как и человеческие голоса.
Окончив еду, Билькинс поднялся на верхнюю палубу. Здесь уже грелись под косыми лучами солнца несколько человек экипажа.
Следом за Билькинсом вышел и Зуль. Путешествие на подводной лодке было для него полно всяческих неожиданностей. Теперь он с интересом наблюдал за быстрым ходом судна, рассекавшего острым носом темную гладь Баренцова моря. Пена вздымаемых форштевнем волн лизала палубу, почти касаясь ног Зуля. Казалось, стоит воде сделать малейшее усилие — и она покроет всю палубу, захлестнет невысокую рубку и с грохотом ворвется в широко открытые люки судна. Зуль даже попятился от воды, такой сокрушительной показалась ему мощь темных пологих волн по сравнению с плескавшейся в них маленькой серой сигарой.
Но члены экипажа держались так уверенно на низкой тесной палубе, что и Зуль «стал мало — по — малу осваиваться. Билькинс непринужденно сидел на краю командирского мостика, свесив ноги за борт. Он набивал трубку черным пахучим табаком, когда над его головой раздался крик вахтенного:
— На горизонте лед!
Билькинс вскочил и взялся за бинокль.
— Где вы видите лед, Скрипе?
— Начинается на два румба влево от курса, сэр.
— Ага, вижу… мистер Зуль, как вы думаете, насколько серьезно это препятствие?
Зуль поднял на лоб толстые стекла очков и уставился вдаль своим большим цейссом. Медленно обвел горизонт.
— Мне кажется, что поле тянется очень далеко. Нам, видимо, придется обходить его к югу. Хотя, впрочем, постойте — ка, капитан… Скажите нашу широту.
— Примерно 82 градуса тридцать.
— А курс?
— Норд — норд — ост.
— Так ведь тогда следует считать просто чудом, что мы до сих пор еще идем чистой водой. Вероятнее всего мы видим перед собой уже не случайное поле битого плавучего льда, а прочные паки. Ведь мы, как — никак, имеем на траверсе Землю Рудольфа или Землю Джерсона.