Остатки потемневшего припая топорщились и быстро таяли на берегу бухты. Первые водоходы ошвартовались у стенки Магаданского порта и заслонили белыми корпусами призыв, заметный только с моря: "Уходите и возвращайтесь". Уцелевшие кое-где пласты спрессованного снега, насмерть пронизанные сокровенным теплом вулканических недр и солнечной радиацией, страшно проваливались под ногами, к восторженному ужасу удалой малышни.
Такую картину увидел футурограф Скидан, когда вернулся в город с Острова Скорби.
— Как у вас выражаются, докладывай, — улыбнулся Такэси Кампай.
— Сначала угостите кофеем.
— Ты, как всегда, вовремя, — Светлана осторожно наполнила чашку. — Гансик только что сварил.
''Гансик!'' — это Скидан сразу же отметил. Стерва была, стерва и осталась. Вот уж тут как тут: подсела, горячим бедром притиснула, заглядывает в глаза:
— Вас-с-ся… Ну, как там твои дела?
— Глухо, ребята, — ответил Скидан и оглядел всех. — Моя система там не сработает.
— Расскажи, — попросил Иван. — Я ведь там ни разу не был.
— И не бывай, — Скидан усмехнулся с горькой гримасой профессионала. — Ни в каком виде тебе это не надо… Короче, теоретически вы знаете, как там живут. Одиночные камеры и полный комфорт. Но — пожизненно. Концепция примитивная: убил однажды — будет убивать и дальше. Но ведь с ума сходят…
— Все сходят?
— Не все, но случаи бывают. В этом и проблема. Я предложил вот что. Психиатры выявляют таких, у кого склонность к помешательству, и применить к ним систему трудового исправления.
— Что такое "нары"? — спросил Ганс.
— Полки из досок, — опередила Светлана. — Спят на них.
— Уборная во дворе, — продолжал Скидан, — охрана, вышка, колючая проволока…
— Кроме охраны, — сказал Такэси, — ничего не понял.
Скидан объяснил. Кое-что пришлось нарисовать.
— Ого! — Ганс не скрыл удивления. — Где же вы взяли колючую проволоку?
— Они ее сами сделали, — Скидан оживился. — Там же все в миниатюре, на 32 человека. Шесть километров колючей проволоки — не бог весть какой труд.