— Все еще работаешь?
Но быстро ретировался, увидев страдальческий взгляд сына.
Тем не менее пять минут спустя Старик появился снова, уже слегка освежившись холодным коктейлем зеленого цвета, стакан с которым держал в руках. Эллери между тем уже боролся со сном.
Инспектор Квин уселся на диван и сделал изрядный глоток из своего стакана.
— Зачем ты себя так мучаешь? — осведомился он. — Брось, мальчик мой. Все равно топчешься на месте.
— Что-что? — встряхнулся Эллери, открывая глаза.
— Хватит сегодня работать.
Эллери огляделся.
— Я не могу. У меня жесткий цейтнот. Не успеваю.
— Ничего, нагонишь.
Эллери скептически усмехнулся.
— Папа, если ты ничего не имеешь против, я все-таки попытаюсь поработать.
Инспектор поуютнее расположился на диване, поднял стакан и стал рассматривать жидкость на свет.
— Может, тебе смешать тоже?
— Что?
— Я спрашиваю, — повторил инспектор терпеливо, — не хочешь ли ты тоже бокал «Типперери». Специальное изобретение доктора Праути.
— И что же входит в его состав? — осведомился Эллери, поправляя вставленный в машинку лист. — Я уже как-то пробовал одну специальную смесь доктора Праути. Они почему-то все отдают его лабораторией судебной медицины. Ладно, если уж ты заделался таким страстным барменом, налей мне «Джонни» со льдом.
Его отец принес шотландский виски. Эллери поблагодарил кивком, отхлебнул половину, осторожно поставил бокал рядом с пишущей машинкой и застучал по клавишам. Отец, сидя на диване с плотно сжатыми коленками, будто благочестивый викарий во время визита, еще отпил своего «Типперери» и снова стал рассматривать его. Не успел Эллери снова притронуться к клавишам машинки, Старик сказал:
— Что за проклятый день был сегодня.
Сын вздохнул и опустил руки. Затем откинулся на спинку кресла и взял бокал.
— Ну ладно, — сказал он. — Я тебя внимательно слушаю.
— Нет, что ты, что ты. Это у меня просто невольно вырвалось, мальчик мой. Так, пустяки. Мне очень жаль, что я прервал твою работу.
— Мне тоже жаль. Но что случилось, то случилось. Теперь я уже не смогу выжать из себя ни строчки, сколько бы пи старался.
— Я же сказал, что сожалею, — раздосадованно ответил инспектор. — Мне, пожалуй, лучше уйти.
— О, нет! Теперь уж сиди. Ты ведь нарочно явился, чтобы прервать мою работу. Говори, что тебе нужно. Если помочь в каком-то деле — сразу предупреждаю, что не смогу. Совершенно не успеваю, полная запарка. Но если ты хочешь от меня просто совета… В чем там у тебя дело?
— Дельце ни больше, ни меньше как на треть от по-лумиллиарда долларов, — усмехнулся инспектор. — Так что ты зря потешаешься над этим.