Импортуна остановился около стола убитого брата и с бесстрастным лицом стал смотреть на высохшую кровь.
— Впервые вижу это, — сказал он, описав правой четырехпалой рукой нечто вроде овала, — меня сюда не впускали.
— Вам и сейчас не следовало бы приходить сюда, мистер Импортуна, — сказал инспектор. — Мне бы очень хотелось избавить вас от этого зрелища.
— Очень мило с вашей стороны. Но в этом не было никакой необходимости, — сказано это было сухим тоном, хотя в нем все же был слышен отдаленный отзвук угрызений совести. — Итальянские контрадини привыкли к виду крови… Вот, значит, как выглядело убийство брата. Omicidio a sangue freddo.
— Почему вы сказали — «хладнокровное», мистер Импортуна? — спросил Эллери.
Нино поднял взгляд.
— Кто вы такой? Вы не полицейский?
— Мой сын Эллери, — поспешил представить инспектор. — У него профессиональный интерес к преступлениям, мистер Импортуна, хотя он и не полицейский. Он пишет о работе полиции.
— Ах, вот как! Стало быть, убийство моего брата Джулио послужит вам материалом…
— Я здесь вовсе не за этим, — ответил Эллери. — Просто мы считаем это дело чрезвычайно сложным, мистер Импортуна. И я пришел, чтобы помочь в расследованиях. Однако вы так и не ответили на мой вопрос.
— Вы понимаете по-итальянски?
— Немного. Так почему вы сказали «хладнокровное»?
— Потому что брат был убит одним ударом, нанесенным со страшной силой и большой точностью. Если бы убийца напал на него в приступе гнева, он ударил бы несколько раз.
— В вас умер великий детектив, мистер Импортуна, — сказал Эллери. — Вы сделали чрезвычайно важное замечание.
Нино Импортуна пожал плечами.
— Пользуясь случаем, господа, прошу извинить мою жену за то, что она не может к вам выйти. Миссис Импортуна очень любила Джулио. Его смерть так потрясла ее, что мне пришлось категорически запретить ей входить в эту комнату.
— Нам, разумеется, надо будет поговорить с ней, — сказал инспектор. — Но это не к спеху. Поговорим, когда будет удобно вашей жене, мистер Импортуна.
— Благодарю вас. Я узнал, что вы хотите еще раз допросить моего секретаря мистера Энниса.
— Мой сын хотел бы задать ему несколько вопросов.
— Питер, расскажите мистеру Квину все, что он захочет узнать.
Нино Импортуна прислонился к ближайшей стене. Рядом было кресло, но он предпочел стену. Его чувственные, почти девичьи, губы были сейчас плотно сжаты, суровый взгляд направлен на Энниса,
— Видимо, мне следует повторить всю историю — как я обнаружил его… — сказал Питер Эннис Эллери.
— Нет, — ответил Эллери.
— Нет?
— Я хотел бы, чтобы вы описали мне свои первые впечатления — те, которые возникли сразу после шока.