Именно в городах смешивались и взаимодействовали культуры центральноевропейских народов, но парадоксальным образом здесь же, в космополитических городах дунайской монархии, кипели национальные страсти, расшатывавшие габсбургское государство. Помимо искусства жить, подданным древней династии было необходимо овладеть куда более сложным искусством жить вместе.
ИСКУССТВО ПРАВИТЬ
Всю свою долгую жизнь император Франц Иосиф учился и переучивался. Вначале, в детстве и юности, ему были привиты старые метгерниховские представления о мире, обществе, государстве и роли монарха, которые молодой государь старательно пытался воплотить в жизнь на протяжении первых двадцати лет своего правления. Жизнь, однако, преподала ему несколько горьких уроков, в результате чего Францу
Иосифу пришлось отказаться от абсолютистских иллюзий и стать конституционным правителем. Последние десятилетия XIX в. вновь заставили пожилого императора учиться — на сей раз тому, как одновременно уменьшить пропасть между бедными и богатыми, грозившую монархии социальным взрывом, и удержать в рамках лояльности многочисленные народы, населявшие дуалистическое государство. Постепенно Франц Иосиф пришел к справедливому выводу о том, что именно национальный вопрос является главным и самым болезненным для Австро-Венгрии.
При этом в разных ее частях национализм принимал новые, неожиданные формы, вызывал к жизни политические силы, представлявшиеся императору невиданными диковинами, с которыми он поначалу не знал как обращаться. Так, австрийские немцы, которым компромисс 1867 г., казалось, предоставил немало политических выгод, не проявляли той лояльности и патриотизма, которых от них ожидали при дворе. Между ними появлялось все больше возмутителей спокойствия, выдвигавших требования, совершенно неприемлемые для властей. Самым заметным из таких деятелей стал в начале 80-х гг. Георг фон Шёнерер, выходец из дворянской среды, проникнутый патриотизмом — но не габсбургским, черножелтым, а прусско-великогерманским. Основанная Шёнерером Национальная партия не скрывала своей враждебности Габсбургам и преданности Гогенцоллернам, в которых ее сторонники видели потенциальных объединителей всех немцев Европы.
Шёнерер восторгался Бисмарком, хотя сам «железный канцлер» как-то заметил, что, вздумай австрийские немцы и вправду присоединиться к Германии, он пошел бы на них войной, поскольку исчезновение дунайской монархии никак не соответствует германским интересам. Партия Шёнерера была немногочисленной, зато очень шумной. Власти ее побаивались: в 1888 г., перед визитом в Вену нового германского императора Вильгельма II, Франц Иосиф приказал начальнику венской полиции нейтрализовать пангерманистов, которые намеревались открыто выразить свою лояльность Вильгельму на улицах Вены. Позднее, в 1901 г., выступая в рейхсрате, Шёнерер открыто выразил надежду на распад Австро-Венгрии, поскольку «следствием краха одного государства было бы спасение одного народа». Он не преуспел в осуществлении своей программы, зато изобрел новую политическую тактику, в основе которой были не парламентские дебаты, а уличные демонстрации и силовые акции (вроде набега на редакцию одной из венских газет, по ошибке преждевременно сообщившей о смерти 90-летнего Вильгельма I). Позднее эти методы возьмет на вооружение будущий фюрер «третьего рейха», сын мелкого австрийского чиновника Алоиса Шикльгрубера, родившийся в городке Браунау-ам-Инн весной 1889 г., когда молодчики Шёнерера вовсю бузили на венских улицах.