(«швыряние из окон»), длился 30 лет, унес не одну тысячу человеческих жизней и превратил в пустыню некогда цветущие страны Центральной Европы.
Вот какой была жизнь в Германии накануне Тридцатилетней войны: «В городах появились прочные и прекрасные постройки, деревянные водопроводы (желобы для стока воды) и фонтаны. На улицах рассаживались бульвары, соблюдались чистота и порядок... Зажиточность немцев проявлялась в их домашней обстановке, нарядах и увеселениях, которые становились все роскошнее и разнообразнее. Например, дворяне устраивали костюмированные катания на санях и на коньках, переодевания на святках, а простой народ — гуляния и стрельбу по мишеням... Сельская жизнь также указывала на возросшее благосостояние в деревнях. Земледелие стояло почти на таком же уровне, на каком мы застаем его в начале XIX века... У крестьян были даже денежные запасы. Многие деревни были частично укреплены... Повсеместно развивалась грамотность, всюду около церквей были и школы» (Егер О. Новая история. СПб., 1999. С. 298—299). Хотя это описание грешит некоторой идеализацией, движение вперед, к большему порядку и благоустроенности, в жизни Центральной Европы в период между Аугсбургским миром и Тридцатилетней войной было несомненным и впечатляющим. Но почти всем результатам этого движения в самом скором времени было суждено погибнуть.
Непосредственным поводом к пражской дефенестрации стала передача нескольких протестантских церквей католикам — в нарушение манифеста Majestat Рудольфа II, подтвердившего религиозную свободу в чешских землях. Это сопровождалось громкой оплеухой — гневным посланием императора Матиаса чешским подданным, которое было оглашено в Праге 21 мая 1618 г. Два дня спустя представители сословий, главным образом протестанты, явились к императорским посланцам, требуя от них подтверждения того, что они на самом деле действуют от имени верховной власти./Горячий спор завершился «швырянием из окон».
Почему именно пражский инцидент спровоцировал Тридцатилетнюю войну? Ответить на этот вопрос столь же сложно, как сказать, к примеру, почему Первая мировая война началась после сараевских выстрелов 1914 г., а не раньше или позже. Очевидно, сработал принцип соломинки, сломавшей хребет верблюду: количество перешло в качество, религиозная ненависть, социальные противоречия и политические претензии, накапливавшиеся десятилетиями, в одночасье выплеснулись наружу. То, что это произошло именно в Праге, выглядит достаточно логичным: со времен гуситов Чехия была одним из центров европейского протестантизма. К тому времени все было готово к схватке: протестантская Уния и католическая Лига давно уже собирали под свои знамена имперских князей и городских богачей, военачальников-кондотьеров и ищущую наживы и приключений солдатню.